Лис-самурай - Ева Финова

Япония. Склон Хоккайдо. Близ Фурано

Снежный лис скользил по поверхности горного склона Хоккайдо, выискивая заблудших духов. Его темные глаза смотрели далеко на мили вперед, а непревзойденное чутье успело уловить что-то странное.

«Йокай? Здесь, на моей территории?!» – раздалось в его мыслях.

И страж ускорился. Огромными прыжками он преодолевал расстояние и создавал следом за собой настоящий снежный буран.

– Уйди! Уйди! Плохой! – кричала маленькая девочка в коричневой шубке, унтах, плащевых штанах и вязанных белых варежках, лет семи. Она отчаянно обкидывала снежками огромный и страшный сгусток черной энергии. Но тот в ответ лишь ощерился на неё противной пастью с острыми, как бритва зубами. А где-то в его глотке показался красный огонь, грозясь вот-вот вырваться наружу.

От испуга маленькая жертва споткнулась и ухнула в сугроб. Её макушка практически полностью скрылась за снежной коркой.

– Е-еда! – противно прогудело это страшное существо, заставляя бедняжку дрожать всем телом и пятиться. Протяжный детский плачь огласил безлюдную окрестность горы Хоккайдо.

Метнувшись вперед, черный сгусток было навис над трясущейся макушкой девчушки, спрятанной за шапкой с бубоном. Однако прыгнув еще раз, снежный лис успел в последний момент оттеснить Йокая к дереву, повалив то с грохотом. Огромный, одетый в густую серебристую шубку зверь продолжил кромсать Пожирателя душ своей мощной челюстью с не менее внушительными клыками, а лапами драть призрачную материю.

Как вдруг снежная метель скрыла ужасающее зрелище от потрясенной девочки. Она прятала лицо за рукавами, чтобы не обморозить. А когда минуты спустя стихия утихла, то до слуха заблудившейся искательницы приключений донеслось еле слышное поскуливание. Страшный призрак исчез, а вместе с ним и лис.

– Спасибо тебе! – прокричала неслуха, ушедшая одна покорять горный склон, вопреки запрету бабушки.

Все еще испуганная девчушка подскочила на ноги и увидела кровавые следы на снегу. И снова это жалобное поскуливание разнеслось по окрестности, отражаясь эхом от деревьев исполинов.

Шмыгнув влажным и покрасневшим от холода носом, храбрая Асами все-таки затопала на звук, с каждым шагом чуть ли не утопая ногами в сугробах по пояс. Выйдя из-за ствола высокой ели, она увидела его, лиса с окровавленной лапой. Предпринимая попытку встать, спаситель из раза в раз падал обратно. Его темные глаза цвета льда щурились от боли.

– Бедненький, – провыла девчушка и вновь разразилась рыданиями, заспешив к огромному лису, чтобы обнять. Она не знала другого средства, как еще ему помочь. Приобняв за шею, Асами уткнулась носом в пушистую и гладкую шерстку неровно-дышащего зверя.

Повернув свою морду в ее сторону, страж прижался загривком к шее девочки. И закрыл глаза, блаженствуя от чистой энергии искреннего сочувствия маленькой смертной души с сильным сердцем.

– Прости меня, – всхлипнула она, шмыгая носом, – это все моя вина!

Лис тряхнул своей головой, не соглашаясь со словами девчушки, однако пасти не раскрыл, стараясь не напугать. Кровь в рваной ране между тем остановилась, и края ранения от призрачных когтей Йокая стали постепенно затягиваться.

– Не надо было убегать! Я-я… это все моя вина, – уже более слабо повторилась она, ощущая болезненную ломоту и жар во всем теле. В ответ лис только вздохнул и склонил голову ниже, подлез холкой под обмякшее тело девчушки, теряющей сознание.

– Спасибо тебе, сильная душа, – глухо вымолвил он гортанью, слегка приоткрыв пасть. И прихрамывая, превозмогая боль, понес неслуху обратно домой, идя по запаху её следов, успевших скрыться под наметенным непогодой снегом.

Встретившие внучку бабушка и дедушка, вышедшие её искать, лишь подхватили ту на руки со спины животного, расцеловали на радостях. Однако настроение их постепенно сменилось тревогой. А когда оба, не сговариваясь, обернулись обратно к лису, то он уже исчез, будто и не было его вовсе. Да только звериные следы на снегу напомнили старшим из семьи Ито о произошедшем.

А поздно вечером, когда жар спал, Асами наконец проснулась, со вздохом облегчения раскрыв глаза. И ждал её отнюдь не легкий разговор.

– Аса, – поначалу ласково позвала девочку бабушка Чияке, – где ты была? Мы искали тебя по всему Фурано, место себе не находили! – Под конец голос старшей из семьи Ито стал громче и звучал с упреком.

– Бабуль, я ходила за… за снежными цветами, – жалостливо промямлила Асами, шмыгая носом и выпятив вперед нижнюю губу. Глаза её слезились, но девочка не плакала.

– Но… зачем тебе они, Асами? – не удержалась Чияке и все же воскликнула. Правда, после этого стыдливо обернулась в сторону стены к соседям и без того слышавшим наверняка весь разговор. – Мы, что ли, плохо тебя кормим? Зачем ты решила сходить за подснежниками? Или…

– Мама… Мне девочки сказали, если я загадаю желание с подснежниками в руках, то она вернется.

– Аса! – В комнату, не удержавшись, вошел раздраженный дед. Его еще вполне черные хоть и с проседью брови взметнулись на середину лба. – Не говори ерунды, твоя мама на заработках в Токио. Она присылает каждый раз деньги для тебя, да и нам помогает…

– Но-но, я хочу её увидеть! – воскликнула Асами и все-таки разревелась, кидаясь в объятья моментально смягчившейся бабушки со слегка растрепавшимися волосами, выбившимися из причудливого зачеса на старый манер. Волосы бабули к тому же скрепляли лакированные деревянные палочки-заколки, её постоянные спутники.

Дедушка Таро тоже перестал злиться и лишь досадливо пригладил свои жиденькие волосы на затылке да провел следом той же рукой по лысине. А затем все же решил оправдаться:

– Я… мы что-нибудь придумаем, маленькая. Понимаешь, у Шизуки уже другая семья. Но это не значит, что она тебя не любит, Асами. Это все её новый, как его там?..

В итоге махнув рукой, старший из семьи Ито вышел из комнаты, так и не договорив. А бабушка лишь сильнее огорчившись, пригладила волосы уже просто хныкающей внучки, успокаивая и убаюкивая её вновь.

Япония. Фурано

Подслушанный тем же вечером разговор своих родных произвел неизгладимое впечатление на Асами, заставив её рано повзрослеть и задуматься о будущем.

– Откуда я знал, что всё так обернется? – ворчал Таро Ито, сидя на стуле подле стола в зале, совмещенным с кухней. – Я бы дал дочке разрешение на брак, знай, что она будет счастлива. Что, кстати, тоже еще не факт. Ведь ей было всего семнадцать, понимаешь? Что бы сказали соседи?

– Ну и что? – упрямилась бабушка Чия, стоя у плиты, на которой варилось очередное вкусное варево, судя по запахам, мисо-суп с тофу. – Ты же как-то смог её увести в Токио? Чтобы она смогла родить без пересудов наших кумушек. И что мешало взять заодно с собой и Сато-куна? Да пусть бы расписались. А теперь и он неприкаянный, в экскурсоводы подался, а когда работы нет – пьянствует, гробит свое здоровье. Да и Шизу-чан третьего сожителя сменила. Этого ты хотел своей дочке, да?