За двумя зайцами - Михаил Петрович Старицкий

Михаил Старицкий

За двумя зайцами

Комедия из мещанского быта в четырех действиях

Перевод А. Н. Островского.

(Написана по мотивам пьесы И. С. Нечуй-Левицкого «На Кожемяках»)

Действующие лица

Прокоп Свиридович Серко — мещанин, владелец лавки.

Явдокия Пилиповна — его жена.

Проня — их дочь.

Секлита Пилиповна Лымариха — сестра жены Серко, торговка яблоками.

Галя — ее дочь.

Свирид Петрович Голохвостый — промотавшийся цирюльник.

Настя,

Наталка — подруги Прони; манерны.

Химка — прислуга у Серко.

Пидора — поденщица у Лымарихи.

Степан Глейтюк — служил в наймах у Лымарихи, теперь — слесарь.

Марта — бубличница,

Устя — башмачница — гости у Лымарихи.

Мерония — живет при монастыре.

Двое басов.

Иоська — ростовщик.

Квартальный, шарманщик, мещане и народ.

Действие первое

Глубокий яр. Слева под горой хорошенький домик Серко с садиком, за ним забор и еще чей-то сад и домик, справа гора, забор, а дальше овраг. Вдали на горах виден Киев. Вечер.

Явление первое

Прокоп Свиридович и Евдокия Пилиповна сидят на лавочке у дома.

Евдокия Пилиповна. Ишь, как сегодня вечерню рано отслужили, еще и солнышко не зашло! А все оттого, что новый дьячок славно вычитывает.

Прокоп Свиридович. Чем же славно?

Явдокия Пилиповна. Как чем? Громогласно: словами, что горохом, сыплет.

Прокоп Свиридович. Верно, верно! Как пустит язык, так он у него, что мельничное колесо, только — тррр!.. И мелет, и обдирает разом…

Явдокия Пилиповна. А твой старый мнет, мнет, бывало, язык, что баба шерсть.

Прокоп Свиридович. Разве можно равнять этого щелкуна со старым дьячком! Тот таки читает по-старинному, по-божественному, а этот…

Явдокия Пилиповна. Заступается за свой старый опорок, видно, что табачком потчует.

Прокоп Свиридович. Так что с того, что потчует!

Явдокия Пилиповна. А то, что и в церкви табаком балуешь, словно маленький…

Прокоп Свиридович. Лопочи, лопочи, а ты заступаешься за нового потому, что молодой.

Явдокия Пилиповна. Еще что выдумай!

Прокоп Свиридович. И выдумаю!

Явдокия Пилиповна. Вот уж не люблю, как ты начнешь выдумывать да говорить назло! (Отворачивается.)

Прокоп Свиридович. Ну, ну, не сердись, моя старенькая, это я пошутил!

Старуха, надувшись, молчит.

Не сердись же, моя седенькая!

Явдокия Пилиповна. Да будет тебе!

Прокоп Свиридович. Чего будет? Хвала богу, прожили век в добром ладу и согласии, дождались и своего ясного вечера… Да не зайдет солнце во гневе вашем…

Явдокия Пилиповна. Ладно, я уже на тебя не сержусь. Только не блажи.

Прокоп Свиридович. Нет, нет, не буду. А нам и правда жаловаться не на что: век прошел, горя не ведали, хоть облачка и набегали, от тучи господь уберег. Есть на старости и кусок хлеба, и угол.

Явдокия Пилиповна. Да ведь и поработали, рук не покладаючи.

Прокоп Свиридович. Так что ж! Кто радеет, тот и имеет! Непрестанно трудитеся, да не впадете в злосчастие. Лишь бы чужого хлеба не отнимать, да на чужом труде не наживаться!

Явдокия Пилиповна. Уж на нас, голубок, кажется, никто не может пожаловаться!

Прокоп Свиридович. А кто знает? Может, и нам зря перепала чужая копейка.

Явдокия Пилиповна. Как же без этого торговлю вести? Это уж пусть бог простит! Нам ведь надо было стараться: дочка росла единственная; на приданое-то нужно копить.

Прокоп Свиридович. Так-то оно так… И наградил нас господь дочкой разумницей.

Явдокия Пилиповна. И-и! Уж умны — прямо на весь Подол! Ну, да ведь и денег на нее не жалели: во что нам эта наука стала — страх! Сколько одной мадаме в пенцион переплачено!

Прокоп Свиридович. А за какой срок? Долго ли там пробыли?

Явдокия Пилиповна. Мало, что ль? Целых три месяца! Ты б уже хотел свое родное дите запереть в науку, чтоб мучилось до самой погибели.

Прокоп Свиридович. Я не о том; мне эти пенционы и не по душе вовсе, да коли деньги за год плочены, надо было за них хоть отсидеть.

Явдокия Пилиповна. Денег жалко, а дите так нет, что оно за три месяца исхудало да измаялось, хоть живым в гроб клади! Там мало того, что науками замучили, извели, так еще голодом морили! Дите не выдержало и домой подалось.

Прокоп Свиридович. Это ничего: дома откормились; одно только неладно…

Явдокия Пилиповна. Что еще? Уже снова блажить принимаешься?

Прокоп Свиридович. Да я молчу, а только этот пенцион…

Явдокия Пилиповна. Что пенцион?

Прокоп Свиридович. Вот он где у меня сидит! (Показывает на затылок.)

Явдокия Пилиповна. Опять?

Прокоп Свиридович (вздохнув). Да молчу!

Издалека слышна хоровая песня:

Не щебечи, соловейку,

На зорі раненько,

Не щебечи, манюсінький,

Під вікном близенько!      / (2 раза)

Явдокия Пилиповна. А славно поют! Я страх люблю мужское пение!

Прокоп Свиридович. Славно, славно! Завтра воскресенье, а они горланят.

Явдокия Пилиповна. А когда ж им и погулять, как не под праздник! За будни наработаются!

Прокоп Свиридович. Вот и расходились бы спать, а то и сами не спят, и другим не дают… (Зевает.)

Явдокия Пилиповна. Так ты иди себе спать, кто ж мешает?

Прокоп Свиридович. По мне, уж и пора бы лечь, да ведь Проню дожидаемся.

Явдокия Пилиповна. А правда, что это они так запоздали? Уже и ночь на дворе, ты бы пошел поискал их.

Прокоп Свиридович. Где же я их буду искать? Да их и кавалер проводит.

Явдокия Пилиповна. Проводить-то проводят… кавалеров за ними, что половы за зерном, а все-таки страшно.

Прокоп Свиридович. Не бойся — не маленькие. (Зевает во весь рот). О господи, помилуй мя, грешного раба твоего! (Снова зевает и крестит рот). Чего это я так зеваю?

Явдокия Пилиповна (тоже зевает). Ну вот, ты зеваешь, а я за тобой.

Прокоп Свиридович (снова зевает). Тьфу на тебя, сатана! Так зевнул, что чуть рот не разорвал.

Явдокия Пилиповна. Прикрывал бы ты рот, а то и глядеть нехорошо.

Прокоп Свиридович. А ты думаешь, мне хорошо глядеть, когда ты свою вершу разинешь?

Явдокия Пилиповна. Это с каких же пор у меня вместо рта верша?

Прокоп Свиридович. А разве не пришла еще пора?

Явдокия Пилиповна. Тьфу! Тьфу! (Рассердившись уходит).

Прокоп Свиридович (почесав затылок). Рассердилась моя старушка, разгневалась, надо идти мириться. (Тоже уходит через ворота в дом).

Явление второе

Мещане, мещанки и хор.

Хор (за сценой, но ближе).

Твоя пісня дуже гарна,

Гарно ти співаєш.

Ти, щасливий, спарувався

И гніздечко маєш.            / (2 раза)

Через сцену проходит несколько пар: девчата с парубками и одни девчата; последних догоняет Голохвостый, в цилиндре, пиджаке, перчатках. Полебезив,