Лампа разыскивает Алладина - Дарья Донцова

Если в вашем доме живет человек, которыйпостоянно разбрасывает вещи, никогда не убирает за собой посуду, спокойно беретденьги из вашего кошелька, может притащить к ужину без всякого спроса десятьдрузей, при этом абсолютно уверен, что его всегда простят, да еще он постоянноноет, что вы его не уважаете и о нем не заботитесь, то не стоит в сердцахвосклицать: «Ну за что господь послал мне этот крест?» Скорей всего, вы самипроизвели сие сокровище на свет и добрый боженька тут ни при чем.

– Ну за что господь послал мне этоткрест? – сердито воскликнула Катюша, входя на кухню.

Я оторвала взгляд от кастрюльки, где закипаломолоко.

– Что случилось?

Катюша швырнула на стол дневник Кирюшки.

– Вот, полюбуйся! Ультиматум. «Еслизавтра мать Романова Кирилла не явится к девяти утра в мой кабинет, он будетисключен из школы непременно. Ласкин».

Я уронила ложку на плиту.

– Вот странный человек!

– Да уж! – воскликнула Катюша истала открывать бутылку с водой. – Ты очень деликатно выразилась!Странный! На мой взгляд, он просто безобразник!

– Ты не права, – покачала я головойи потянулась за пачкой геркулеса.

Мопсиха Феня, поняв, что процесс приготовленияее любимой каши вступил в завершающую стадию, тихонько заскулила. Я покосиласьна Феню. Интересно, почему она постоянно хочет есть? Конечно, Фенечка слегкавеликовата для мопса, если уж совсем честно, то она по весу ближе к сайгакам,таким милым, здоровенным животным, и то только голова у Фени слегка напоминаетмопсиную. Может, ее родители на самом деле были оленями? Уж больно большаяполучилась у них дочь. Но я, увы, не знакома с родственниками Фени. Мопсихуподобрала в ветлечебнице и теперь с недоумением наблюдаю за ее бурным ростом.Хотя, вроде бы, прихваченная тогда в том же месте Капа ее родная сестра. НоКапа совсем крохотная, она запросто пробегает у Фени под животом, даже незадевая головой брюшко дорогой сестры. Может, Феня была первой в помете, а Капапоследыш? Или они вовсе не родные? Вдруг у Фенечки предки все-таки сайгаки? Нупочему эта мопсиха постоянно ест еду как сено? Я уже и так купила ей мискубольше, чем у нашей стаффордширихи Рейчел и двортерьера Рамика. То, из чего естФеня, больше всего напоминает таз, нет, корыто!

– Просто не знаю! Как с нимпоступить? – вздыхала Катя. – Может, все же следует наказать?

– Кого? – удивилась я, помешиваякашу.

Подруга покачала головой.

– Ты меня не слушаешь! Вот! Читай.

Перед носом снова оказалась страница издневника. Надпись, сделанная ядовито-красными чернилами, опять бросилась вглаза. «Если завтра мать Романова Кирилла не явится к девяти утра в мойкабинет, он будет исключен из школы непременно. Ласкин».

– Каким образом этот Ласкин думаетисключить из школы кабинет? – спросила я. – Потом, чей кабинет?Математика, физика или химика?

Катюша моргнула.

– Лампа! Речь идет о Кирюшке! Он опятьнабезобразничал.

– Мне всегда казалось, что учитель обязанхорошо владеть родным языком, – усмехнулась я, – а то после прочтениягневного ультиматума мне показалось, что сей Ласкин собрался при помощи лома икирки крушить перекрытия!

Катя обхватила голову и застонала. Я обнялаее.

– Ну с какой стати ты вдруг расстроилась?

– Ласкин – директор, – пояснилаКатюша, – он отчего-то дико обозлился на Кирюшку. Я позвонила в школу ипопросила: «Нельзя ли перенести встречу, у меня на утро назначена сложнаяоперация, очень тяжелый больной».

– И что ответил господин Ласкин?

– Каменным голосом отчеканил: «Нет» – ишвырнул трубку.

– Очень, видно, воспитанный, милыйдядечка!

– Но я не могу отменить операцию!

– И не надо. Сама схожу в школу. Ивообще, чего ты влезла в это дело, – укорила я подругу, – ну-ка,давай вспомним. Кто бегал туда, когда Кирюшка намазал клеем порог учительской ихимичка намертво прилипла к полу?

– Ты.

– А в тот день, когда биологичка упала вобморок? Помнишь? Кирюша вставил между челюстями скелета спичку, учительницапровела указкой, показывая, как растут зубы, тоненькая палочка сломалась, ианатомическое пособие «укусило» указующую трость. Право, меня тогда искреннеудивило поведение педагога. Ведь ведет биологию и должна вроде понимать, чтоскелет не способен на активные самостоятельные действия. А она свалилась безчувств. Право, глупо! Так кто тогда уладил ситуацию?

– Ты, – вздохнула Катя, – ивообще получается, что ты ему больше мать, чем я.

– Вот и славно, – закричала я,кидаясь к каше.

Но поздно: высокая, белая шапка взметнуласьнад кастрюлькой и в то же мгновение выплеснулась на плиту. В кухне противнозапахло горелым.

– Вот где настоящее горе, – пришла яв отчаянье, – теперь отскребать кучу посуды и плиту! И кашу заново варить!А ты из-за ерунды переживаешь. Прямо с утра сношусь в школу и погашу конфликт.Небось, дело выеденного яйца не стоит.

Утром мы с Кирюшкой пошли в школу вместе.

– Лучше сразу предупреди меня о всехсвоих шкодствах, чтобы я приготовилась к любым коллизиям, – попросила я.

Мальчик заныл:

– Я ничего плохого не делал!

– Кирюша! В данном случае я выступаю вкачестве твоего адвоката, а законнику следует рассказывать всю подноготную,иначе он не сумеет помочь подзащитному.

– Ну, правда, – стоналКирюша, – я даже не успел в класс подняться. Он на меня в раздевалкеналетел.

– Кто?

– Богодасыср Олимпиадович!

Я притормозила.

– Кто?!

– Ну директор наш, Ласкин.

– Послушай, Кирюша, – тихо сказалая, – понимаю, что школа похожа на тюрьму, но ведь альтернативы нет,придется отсидеть весь срок до конца. Кстати, тебе уже недолго осталось,прикинь, каково сейчас первоклашкам. Так вот, можешь обзывать директора заглаза как пожелаешь, я не стану читать тебе лекции об уважении к старшим, номне изволь сообщить его настоящее имя!