Отель на краю ночи - Евгения Грановская

Там на заре прихлынут волны

На брег песчаный и пустой…

А. Пушкин

Сыплются кости наши в челюсти преисподней.

Пс. 140:7

Двадцатишестилетний бизнесмен Виктор Лемох бежал по ночному парку, часто оглядываясь. Страсть, ревность, желание власти и жажда мести — все это ничто в сравнении с чувством, которое заставляло Виктора нестись не чуя ног.

Сердце бешено колотилось в ушах. Из груди Виктора вырывался тяжелый хрип. Но он продолжал бежать. Когда оборачивался, то не видел ничего, кроме темной стены деревьев, но иногда боковым зрением замечал некую черную тень, стремительно скользящую по аллее.

И Виктор мчался дальше, сквозь заросли кустов, не разбирая дороги и не видя перед собой ничего, кроме густой, холодной тьмы. Он хотел жить.

В какой-то момент ему показалось, что он оторвался от преследователя. Из горла вырвался ликующий возглас. До отеля, белый фасад которого медленно выплыл из темноты, оставалось всего метров двести. Последний рывок, и Виктор будет спасен. Главное — продержаться, не упасть, не дать слабины!

И Виктор рванул. Теперь он ничего не слышал, кроме стука собственного сердца. Хрипел, задыхаясь, хватая воздух широко открытым ртом. Ничего, он выдержит! Главное — добежать до отеля! А он сумеет! Обязательно сумеет!

Виктор поверил в успех. Он не собирался умирать. Когда-нибудь, через тридцать или сорок лет, но не сейчас!..

Вдруг, когда от освещенной площадки Виктора отделяли какие-нибудь пятьдесят метров, что-то произошло. В первое мгновение Виктор даже не понял, что именно. Отель просто взмыл в воздух и исчез из глаз. Все вокруг погрузилось во мрак, а потом Виктор услышал отвратительный хруст. Еще до того, как почувствовать боль, Виктор понял — хрустнула его собственная нога.

Все еще пребывая в шоке, он сел и огляделся. Мокрая грязь. Скользкие стены с торчащими корешками. Яма! Виктор попробовал приподняться, но закричал от пронзившей его боли. Его заколотила дрожь, глаза заслезились. Он с ужасом взглянул на свою левую голень. Из прорванной брючины торчала кость, похожая на острый сук, испачканный чем-то черным и вязким.

Реальность пошатнулась и стала медленно расплываться. Виктор понял, что теряет сознание. Величайшим усилием воли он заставил себя тряхнуть головой, затем зачерпнул со дна ямы холодную жижицу и бросил себе на лицо.

Боль была невыносимая, но сознания он не потерял. А значит, еще оставался шанс на спасение. Виктор поднял правую руку и ухватился пальцами за торчащий из мокрой стены длинный корень. Попробовал приподняться. Левую ногу дернуло, словно через нее пропустили ток. Сердце захолонуло в груди, из глаз брызнули слезы, но он и на этот раз сумел удержаться в реальности.

Нужно жить. Нужно выбираться из этого дьявольского места. Еще немного… Пальцы соскальзывали с упругих, крепких, мокрых корешков, но Виктор хватался снова. Стараясь не думать о торчащей из левой брючины кости, он встал на правую ногу и вытянулся в струну, стараясь дотянуться до края ямы.

Наверху раздался шорох. Виктор вскинул голову. Он успел заметить черную тень, заслонившую луну и звезды, а потом нечто тяжелое шлепнулось в яму у него за спиной. В следующую секунду он услышал глуховатое звериное рычание.

Виктор обернулся. Черная тень метнулась в сторону. И вновь — тихое рычание за спиной. Виктор дернул головой в сторону звука. Но зверь повторил свой маневр, в очередной раз забежав за спину, словно играя.

На голову Виктору посыпались мокрые комочки грязи. Он взглянул наверх и увидел высокую человеческую фигуру, стоящую у края ямы.

«Спасен!» — пронеслось в голове у Виктора.

— Помогите! — крикнул он дрогнувшим голосом, чувствуя, как глаза наполняются слезами радости. — Пожалуйста… помогите!

Однако человек наверху не двинулся с места. Что-то тяжелое ударило Виктора в спину. Он упал на живот и закричал от боли в ноге, но тут же попытался встать. Что-то лязгнуло у левого уха, затылок Виктора обдало смрадным дыханием, а в следующее мгновение желтые клыки твари вонзились в шею, разрывая кожу и мясо.

Боль была страшная. Голова закружилась. По груди и спине побежало обжигающе горячее и липкое. Виктор перевернулся на бок и попробовал оттолкнуть от себя чудовище. Но руки уже не подчинялись ему.

Тварь сжала челюсти, хрустнув шейными позвонками Виктора. Он обратил свой взгляд на небо. Он рассчитывал увидеть звезды, но их закрыли обрывки облаков, похожие на белесые разводы известки. Тварь, нагнув большую черную голову, принялась с жадностью лакать кровь. Но мужской голос сверху тихо окликнул ее, и собака, а это была собака — большая, с черной, свалявшейся шерстью, — нехотя отвернула морду и одним мощным прыжком выпрыгнула из ямы.

Мужчина протянул руку и потрепал пса по холке. Затем присел на корточки и, даже не взглянув на лежавшего на дне ямы человека, принялся засыпать ее землей.

Виктор был еще жив, когда комок мокрой земли попал ему на лицо. Еще один разбился о его грудь. Он уже не чувствовал боли, а только ужас, тоску и отчаяние. Отчаяние человека, которого закапывают живьем.

А земля все сыпалась и сыпалась. Мир стал угасать, медленно, как свет в кинозале перед началом сеанса. Последним, что увидел Виктор, был черный силуэт незнакомца, склонившийся над ямой, и луну, кровавым нимбом сиявшую вокруг его головы.

«Конец!» — пронеслось в голове, а в следующее мгновение жизнь покинула тело.

Мужчина наверху двигался размеренно и неустанно… Пять минут… десять… двадцать… Когда яма была засыпана, мужчина выпрямился и утрамбовал ее ногами. В движениях его не чувствовалось никакого утомления.

Забросав могилу листьями и ветками, мужчина подозвал к себе пса и неторопливо зашагал по мокрой траве парка в сторону леса, все дальше и дальше углубляясь в черные, беспросветные дебри, туда, где много лет не ступала нога человека и откуда веяло холодом и затхлостью.

1

Егор Коренев открыл дверь и ввалился в приемную. Вика, помощница Коренева, вскинула белокурую головку от компьютерной клавиатуры и насмешливо посмотрела поверх очков в позолоченной оправе.

— Опаздываешь, — с упреком сказала она. — Клиент уже десять минут ждет.

Егор стянул плащ, швырнул его на вешалку и небрежно произнес:

— Ничего, не заплесневеет.

Коренев был долговяз и худощав. Твердая линия губ, глубоко посаженные, насмешливые глаза и сигарета в углу рта придавали ему сходство с героями американских боевиков. Дело портил только слишком узкий подбородок. Темные непослушные волосы Егора слегка вились, и, дабы избавить себя от ежедневной возни, он стриг их коротко.