Братья и сестры - Билл Китсон

Билл Китсон

Дом на мысе Полумесяц

Книга первая. Братья и сестры

Перевод с английского Юлии Змеевой

Дизайн обложки и иллюстрация Натальи Кривоносовой

Издатель Евгения Рыкалова

Руководитель редакции Юлия Чегодайкина

Ведущий редактор Анна Устинова

Литературный редактор Оксана Василиади

Корректоры Екатерина Назарова, Наталья Витько

Компьютерная верстка Антон Гришин

Продюсер аудиокниги Елизавета Никишина

Специалист по международным правам Наталия Полева

Copyright © Bill Kitson, 2018

This edition published by arrangement with Lorella Belli Literary Agency Ltd. and Synopsis Literary Agency

© Билл Китсон, 2023

© Юлия Змеева, перевод на русский язык, 2023

© Издание на русском языке, оформление. Строки, 2023

* * *

* * *

Посвящается Вэл

Супруге, любимой и лучшему другу

Часть первая: 1878–1898

Поле можно засеять, но откуда вам знать, кто соберет урожай; дом можно построить, но откуда вам знать, кто поселится в нем.

Сократ

Ксенофонт. Воспоминания о Сократе

Глава первая

Альберт Каугилл торговал шерстью, и торговал весьма успешно. В возрасте двадцати трех лет он стал партнером одной из крупнейших торговых фирм Брэдфорда — основного поставщика шерсти и сукна во всем Западном райдинге[1]. В то время Британской империей правила королева Виктория, а промышленная революция была в самом разгаре. И одним из главных источников процветания экономики стала текстильная промышленность.

Альбертом руководило честолюбие, а основой честолюбия был страх. Страх нищеты, которую Альберт терпел все детство. Он родился в семье ткача, чья супруга за пятнадцать лет произвела на свет одиннадцать детей; пятеро из них не дожили до двух лет, а Альберт оказался одним из шести счастливчиков, кому удалось выжить.

Его ранние годы прошли в атмосфере убожества и нищеты, теснота семейного жилища не поддавалась описанию. Дом, где он родился, правильнее было бы назвать лачугой. Спальню от остальных помещений отделяла примитивная шторка, натянутая в тщетной попытке создать иллюзию уединения. В спальне детей зачинали, рожали и выхаживали от недугов, которые чаще всего заканчивалась смертью. А без должного лечения, полноценного питания, в антисанитарии и жутких бытовых условиях смертельной могла оказаться любая инфекция.

Комната на первом этаже многофункциональностью не уступала спальне, ибо помимо приготовления и принятия пищи, здесь собственно проходила жизнь семьи. Английская поговорка «так тесно, что и плеткой не замахнуться» в данном случае была бессмысленной, так как жалованья ткача едва хватало на жилье и пропитание семьи, а плетки и прочие излишества были Каугиллам не по карману.

Однако юному Альберту Каугиллу сопутствовала удача. Удача — если можно назвать ее так — заключалась в том, что он был старшим в семье. И в том, что Альберт повзрослел скорее своих сверстников. Когда характер его окреп, он решил во что бы то ни стало вырваться из среды, сгубившей его младших братьев и сестер, павших жертвами многочисленных болезней.

Альберт был умен и дальновиден, а также отличался завидной наблюдательностью. Уже в раннем детстве он стал замечать, что не все живут так, как его семья. Что есть другая жизнь, лучшая. Альберт поклялся никогда не переступать порог ткацкой мастерской, где отец его получал жалкие крохи за каторжный и монотонный труд. Эта решимость обернулась конфликтом с отцом. В четырнадцать лет за чаепитием Альберт спокойно объявил, что нашел место.

— И что за место? — спросил отец.

— Сортировщика на шерстяной фабрике, — тихо отвечал Альберт. Раздался возмущенный вопль. Выбор сына представлялся Солу Каугиллу ужасной судьбой. Ремесло ткача требовало мастерства, а сортировка шерсти была не только утомительной, трудоемкой и неквалифицированной работой, но и опасной. Сортировщики часто заражались сибирской язвой; при отсутствии должного лечения их ждала почти неизбежная мучительная смерть.

Мужчина и юноша сердито смотрели друг на друга, а мать Альберта, его братья и сестры в страхе наблюдали за этой сценой.

— Только через мой труп, — проревел Сол. — Будешь работать в моей мастерской! В Брэдфорде нет работы хуже, чем сортировка шерсти. Этим занимаются только отбросы.

Альберт спокойно выдержал ругань отца.

— В мастерскую я не пойду. И что бы ты ни сказал, я не передумаю. — Он упрямо выпятил челюсть.

— И у кого будешь сортировать?

— У Хэйга и Акройда.

Хэйг и Акройд были крупнейшими импортерами и торговцами шерстью в Брэдфорде.

Сол слегка остыл.

— Лучшие в городе. Но сортировщиком быть негоже, сын.

— Знаю, — согласился Альберт. — Но оставаться сортировщиком всю жизнь я не намерен. Надо же с чего-то начинать. Узнаю, какая бывает шерсть. А потом найду место получше. Сортировка шерсти научит меня основам дела, но я не буду сортировщиком вечно.

Сол понял, что Альберт говорит дело. Если сын намеревался добиться успеха в торговле шерстью — а в Брэдфорде шерсть была единственным успешным делом, — он должен был знать о своем товаре больше конкурентов.

* * *

Все именно так и сложилось. Каждый день через руки Альберта проходила шерсть самых разных видов, в том числе от самых экзотических животных. Мохер, кашемир, шерсть альпаки и шелковистой викуньи — он ощупывал волокна, запоминал их текстуру и копил знания. Он жил шерстью; она снилась ему во сне. К шестнадцати годам его повысили до главного сортировщика, а с его мнением считались рабочие втрое его старше.

Родители едва успели смириться с тем, что сын стал сортировщиком, как их ждало очередное потрясение.

— Я ухожу из сортировочного цеха, — однажды сказал он.

Сол взглянул на семнадцатилетнего сына.

— И куда же? — с подозрением спросил он.

— Мне предложили место в цехе контроля качества. Буду разносить образцы.

От возмущения Сол чуть не захлебнулся.

— Разносить образцы! Так это ж все равно что посыльный!

За этим последовал такой скандал, в сравнении с которым ссора, состоявшаяся тремя годами ранее, показалась мелкой перепалкой.

* * *

Фирма «Хэйг и Акройд» — успешный коммерческий союз двух самых уважаемых фигур в шерстяной промышленности — существовала уже двадцать лет. Эдвард Хэйг и Филип Акройд привнесли в этот союз свои обширные знания, каждый в своей сфере. Их таланты идеально дополняли друг друга. Хэйг считался лучшим торговцем тканями, а Акройд — самым смекалистым закупщиком в городе. Вдобавок оба умели замечать схожие таланты в других.

Благодаря этому им удалось собрать самый впечатляющий