Невеста для Сводного, или Ненависть - это Любовь - Ева Кофей

Ева Кофей

Невеста для Сводного, или Ненависть — это Любовь

Глава 1. Подсвинок в покоях эрлы

— Если Вельвет узнает, что подсвинок пробрался в дом… — усмехается она, подняв плетёную крышку, — он с него шкуру спустит!

Из корзины выглядывает мальчишка-подросток, вид которого пугает и слегка отвращает. Но это никак не отражается на хорошеньком лице эрлы Дагарда, Клары Харш. Наоборот, она дружелюбно улыбается ему и подаёт красивую, узкую ладонь, слегка подпорченную мозолями.

— Эрик… — произносит дрожащим шёпотом. — Меня зовут…

— Эрик, — улыбается она. — Приятно познакомиться. А я — Клара. Позволь узнать, что ты делаешь в моих комнатах?

У него далеко посаженные маленькие карие глаза, милый, розовый пятачок, большой рот без губ и очаровательные ушки, едва заметные в белёсых волосах.

Клара с любопытством рассматривает его цветастый свитер, чтобы не глазеть слишком уж откровенно на лицо. За всю жизнь она видела ферсвинов лишь один раз вдалеке. В этих краях кочевников с подпорченной всяческими фокусами репутацией не жалуют. Разумеется, ближе к Патриарде к ним относятся лояльнее, но её замок дальше всего от Парящей, или, как её ещё называют, Волшебной Страны. Так что Вельвет действительно не обрадуется незваному гостю.

— Мне было интересно, — выдыхает он, устроив грубые от природы, большие ладони на краю корзины.

Клара, весьма заинтересованная происходящим, хмыкает и жестом предлагает ему выбираться из своего маленького укрытия.

— Очень красивый свитер, никогда раньше не видела такой вязи. Это подарок на Урахад?

— Нет, он прошлогодний, — Эрик отвечает растерянно, с лёгким акцентом, ведь ферсвины в первую очередь говорят на своём родном языке.

— Если ты останешься без вязаного подарка, тебя заберёт, — лукавым блеском отливают её глаза, — кот Урахада, разве твои родители этого не знают?

— Наши праздники немного другие, — будто бы виновато отзывается он.

— Сколько тебе?

— Двенадцать.

Что же, для этих лет он низковат, но не критично. Ботинки такие же, как у маленьких пастухов из селения при замке «Харшев Утёс». Штанишки, свитер… Словом, всё как у людей. Страх Клары перед неизведанным проходит, ведь они познакомились и даже поболтали. Остаётся лишь неугомонное любопытство и желание узнать, кого в следующий раз судьба приведёт в её покои.

Она, легкомысленно поведя плечиком, достаёт из шкафчика спицы и нитки, а затем поудобнее устраивается в кресле-качалке.

Эрик с разинутым ртом рассматривает покои, чудесней которых никогда не видел. Ну ещё бы: во-первых, ферсвины живут чаще всего в шатрах или прямо в повозках, а во-вторых, забрался он не абы куда, а в родовой замок фамилии Харш, который с каждым поколением только преображался, несмотря на то, в какой глуши он находится.

Здесь же край мира.

И кто знал, что на этом краю мира, в самом Утёсе будет жить столь прелестная, красивая, добрая и юная леди.

Эрик, может быть, и не умеет складно говорить, тем более на этом остром, будто пляшущем языке. Но он легко подмечает и запоминает каждую деталь, поскольку картины, что предстают перед ним в путешествиях — самое ценное, что можно унести с собой.

Комната просторная и светлая, большие, застеклённые окна поставили не так давно, ещё можно угадать, как всё выглядело раньше — маленькие, узкие оконца за резными ставнями без стекла. Сейчас здесь всё, словно в столице. Правда, погода по ту сторону хмурая, с серого неба валятся пушистые хлопья снега.

Стены, подоконники, полки — всё украшено веточками тиса, можжевельника, самшита, остролиста, ели.

Утёс вовсю готовится к Урахаду. Празднику зимнего стояния солума, календарной смены года, а значит рождению нового.

На стене рядом с камином висят на алом, бархатном полотне тканевые кармашки. Эрик слегка щурится, пытаясь разглядеть их получше.

— Да, — вдруг вздрагивает он от голоса Клары, — здесь темновато сегодня. Я покажу тебе кое-что.

С заговорщицким видом она оставляет рукоделие и достаёт нечто на деревянной подставке, довольно тяжёлое, с проводами и стеклянной грушей сверху.

— Только не умри от страха, — шепчет, нажав куда-то, и в тот же миг за стеклом вспыхивает свет, резанув по глазам.

— Как тебе? Магия, не правда ли?

Когда Эрик промаргивается и уже нормально может переносить свет, он переводит смущённый взгляд с него на Клару. Несколько раз.

— Что такое? — выгибает она бровь.

— Это лампа, моя леди, — слегка нахмуривается подсвинок. — В этом году мы были в большом городе, — решает лишний раз не ломать язык о название столицы. — Они дорогие, но их используют всё чаще.

Клара слегка краснеет, но виду не подаёт и возвращается к вязанию.

— Теперь мы можем разглядывать друг друга, — замечает она.

Впрочем, её мысли заняты совсем другим. Так странно! Хотелось удивить этого мальчишку точно так же, как и слуг, которые никогда не покидали замка. Но он видел куда больше их. И куда больше её самой, эрлы Дагарда. Ведь и она все свои почти-восемнадцать лет не была дальше хвойного леса.

Сколько же тогда будет поводов для насмешек от её «любимого» сводного братца, который уехал год назад и вот-вот должен вернуться на каникулы.

Он жил жизнью, о которой она только мечтает.

С этим милым подсвинком Марку будет куда интереснее говорить, чем с ней.

Но ей нельзя сокрушаться по пустякам.

Когда речь о словах, можно сказать «прикусить язык». В её случае прикусывать надо целую голову. А ещё лучше — неуёмное сердце.

Эрик украдкой наблюдает за Кларой и всё никак не может понять, о чём она на самом деле думает. От края её платья пахнет будто смесью специй, смолы, ветра и огня. Он описал бы это так. У неё большие, тёплые зелёно-карие глаза. Мягкие шоколадного цвета волосы лишь слегка связаны атласной лентой. Несколько локонов заправлены за ухо. Чуть вздёрнутый, аккуратный носик, делает её похожей на лисицу. Бровь слегка приподнята, будто в недоумении.

Она не может решить, как с ним поступить?

Он сглатывает и переводит взгляд на кармашки, на которых вышиты даты. Посередине красным обведён Урахад.

— Для чего это?

— О, — улыбается она так, словно ей и правда хочется с ним говорить, — я сшила себе небольшой календарик. Впереди много событий. В кармашках списки, чтобы ничего не забыть. И подарки, чтобы себя радовать.

— А какие события?

Клара поднимается и протягивает ему вязаную игрушку-варежку, которую можно надеть на руку, чтобы отыгрывать спектакль за странноватого вида, милого зверька.

— Что это?

Она пожимает плечом.

— Твоё спасение от кота Урахада. И мой маленький подарок.

Эрик берёт несмело, глядит