Гугеноты - Владимир Москалев

Оригинальность этой книги в том, что в ней все похоже на роман, тогда как целиком представляет собой историю.

Альфред де Виньи

Предоставляя сей труд на суд читателей, мне надлежало бы, наверное, дать подробную картину, предшествующую описываемым событиям. Например, предварить их рассказом о Франциске I[1], Генрихе II[2]и Франциске II[3], о внутренней и внешней политике того времени и т. д. Я же, поразмыслив, решил ограничиться кратким вступлением.

Гугеноты… Кто они? Что за тайны кроются за этим полузабытым словом? Что за напасть, добрых полстолетия лихорадившую Францию времен последних Валуа, они собой представляли?

Гугеноты — это люди другой веры. Веры, отличной от общепринятой и главенствующей. Новую веру дал людям Лютер, и они выбрали ее и последовали ей в пику католицизму — фундаменту, на котором веками и неколебимо покоился феодальный строй. Гугеноты отвергали иконы, мощи и индульгенции, осуждали продажность и косность церковников. Это и создало со временем предпосылки для реформации общества, предусматривающей либо реформу церкви, либо… ее полное уничтожение. Разве могло духовенство стерпеть подобное?! Именно поэтому гугеноты и были объявлены еретиками, антихристами, безбожниками, пособниками Сатаны и пр. Отсюда последовали и гонения на них. Называемые — по имени вождя, — лютеранами и протестантами, они звались еще кальвинистами. И — гугенотами. Последнее название возникло от немецкого «айдгеноссен» — конфедерация, объединение, союз каких-либо организаций.

И о правительстве. 1560 год. У власти — Гизы, возглавляющее северное дворянство. Мария Стюарт, их племянница, замужем за королем Франциском II, сыном Екатерины Медичи. Однако Екатерина желает править единолично, без Гизов, умудрившихся спровоцировать излишнюю озлобленность гугенотов своей жестокой расправой над участниками Амбуазского заговора. Она же — сторонница мира, и ей в королевстве нужна реальная власть. Даже неожиданная смерть сына Франциска вполне ее устраивает. Мария Стюарт отправляется к себе домой, в Шотландию. Гизы удаляются в тень.

Екатерина Медичи становится регентшей. На деле — полновластной правительницей Франции, истинной хозяйкой королевства при малолетнем сыне Карле IX.

1561 год. Первый год царствования несовершеннолетнего короля Карла IX. Вернее, его матери Екатерины Медичи, ставшей наконец полновластной правительницей государства.

Гизам пришлось «потесниться»: как только умер Франциск II, королева-мать недвусмысленно дала им понять, что править отныне будет одна и в их услугах более не нуждается. Ни ее напускное запоздалое раскаяние, что придется лишиться армии, ни другие ее намеки на ту же тему ни к чему не привели. Однако Екатерина не сомневалась, что по первому же ее требованию Гизы примчатся обратно, дабы любыми способами заслужить ее благоволение. И когда те, поджав хвосты, удалились, затаив злобу и мечтая о реванше, Екатерина, не пожелавшая менять их ни на коннетабля, которого недолюбливала за его связь с Дианой де Пуатье, ни на принцев крови, шутки с которыми, особенно с Конде, грозили опасностью ее семейству, взяла бразды регентства в свои руки. Официально же, согласно действующему в королевстве закону, объявила регентом первого принца крови Антуана Бурбонского. Ход ее выглядел весьма обнадеживающим: если в замыслах Гизов преобладали лишь честолюбие и стремление овладеть престолом, то Екатерина, стоит отдать ей должное, стремилась к единой монаршей власти ради процветания в государстве наук, искусств, ремесел, торговли и пр.

Итак, Гизы были отстранены Екатериной от власти. Кто же станет теперь вместо них ее советниками и министрами? Бурбоны?[4]Но король Наваррский, испугавшись обвинений, предъявленных ему Екатериной в связи с амбуазским делом, отказался от регентства. Именно поэтому королева-мать, хотя и не получила официального титула регентши, всеми делами в королевстве стала заправлять одна. Современники вскоре начнут величать ее не иначе как «правительницей Франции», а королю Наваррскому будет отведена роль всего лишь своеобразного «адресата» — получателя корреспонденции из многочисленных королевских провинций. Однако поскольку «Салическая правда»[5]запрещала передачу власти женщинам, регентом, как первый принц крови, считался именно он.

Неограниченная власть и излишне гибкая политика Екатерины, солидарной с канцлером относительно проявления терпимости к гугенотам, вызвали недовольство среди бывших приближенных. В результате герцог де Гиз, коннетабль Монморанси и маршал Сент-Андре создали в качестве оппозиции так называемый «Тройственный союз», заложив в его основу борьбу за принципы католицизма, благодаря чему заполучили активную поддержку фанатично настроенными в этом отношении народными массами.

Так обстояла ситуация в апреле 1561 года. А в сентябре, буквально накануне проведения в Пуасси очередной сессии Церковной палаты, Екатерина единовременно приблизила к себе Бурбонов и Шатильонов[6], убив тем самым сразу трех зайцев. Во-первых, с помощью некогда мятежных феодалов Юга обеспечила поддержку трону против могущественных принцев Лотарингского дома. Во-вторых, благодаря назначению опекуном малолетнего Карла (а значит, и главным наместником королевства) Антуана Бурбонского, мужа Жанны Д'Альбре, у нее появлялась возможность быть в курсе планов гугенотов, которые, выступая против католицизма, могли привести к подрыву законной власти и раздробленности королевства. В-третьих, приближая первого принца крови, она как бы лишала протестантов их вождя. К тому же Бурбоны были к трону несравненно ближе, нежели Гизы[7], и папа римский Пий IV, хотя и чрезвычайно противился распространению кальвинизма, неоднократно намекал на это.