Мокруха - Марк Хаскелл Смит

Оливии и Жюлю

– Эй, мужик, хочешь круто приколоться?

Моррис стремительно ворвался в лабораторию в обнимку с каким-то предметом, завернутым в черную пленку и по форме похожим на полено. Белый халате надписью «Юнайтед патолоджи» облепил на бегу его костлявое туловище. Моррис даже запыхался от возбуждения и спешки. Видимо, ему и в самом деле попалось в руки что-то необычное. Пронзительно скрипнув подошвами кроссовок на кафельном полу, он резко остановился перед сидящим за столом парнем с пышной шевелюрой черных волос.

– Боб! Слышишь? Ты только посмотри на это!

Боб даже не поднял головы от экрана компьютера, откинувшись своим худощавым телом скейтбордиста на спинку элегантного черного стула с анатомическим дизайном. Одну ногу он задрал на стол, упершись потертой черной туфлей в край монитора; другая сама по себе отстукивала на полу непонятную дробь. Задумчиво пощипывая ухоженную бородку, Боб продолжал пялиться на экран, перелистывая мышкой фотографии юных канадских девственниц, размещенные в интернете. Он разглядывал бесчисленных блондинок, пожирал глазами их шикарные груди, попки, напоминающие шарики мороженого, полоски розовой плоти под островками белокурых кудряшек. Девушки скорее походили на шведок или каких-нибудь норвежек – во всяком случае, определенно родились в очень далекой, морозной части света. Такие холодные, чистые, свежие… Наверное, любовь с ними упоительна, как сладкий горный воздух, прозрачная родниковая вода, белый, пушистый снегопад. В общем, как в рекламе пива. Боб поерзал на стуле, чувствуя, что в трусах вдруг стало тесно.

Моррис откашлялся.

– Старик, это полный отпад!

– Не видишь, я занят?

Ничуть не смущенный безразличием Боба, Моррис опустил сверток перед ним на стол и начал разворачивать.

– Попахивает, черт!

– Ну, так не доставай!

– Ты же интересуешься татушками!

Боб глубоко вздохнул, демонстрируя свое недовольство, и несколько раз щелкнул мышкой, закрывая порнографический сайт.

– Не сюда, на поддон выложи!

Моррис кивнул, поспешно подошел к мойке на противоположном краю помещения, вытянул с полки большой лабораторный поддон из нержавейки и перенес его на стол.

– Ты прав, Боб! Эти штуки всегда немного подтекают!

Сверток плюхнулся на поддон с мягким шлепком, и Моррис развернул пленку, обнажив свой трофей. При виде него Боб невольно отпрянул и прикрыл ладонью нос и рот. Моррис с удивлением посмотрел на него.

– Ты что, блевать собрался?

Боб отрицательно покачал головой.

– Старик, ты только погляди на эти наколки! Круто, а?

Моррис перевернул на поддоне человеческую руку, отчлененную по самое плечо. Из обрубка вытекло немного загустевшей крови, и по сияющей стальной поверхности расползлась темное пятно. Рука производила внушительное впечатление – мускулистая, заросшая черными волосами. Вся кожа на ней была разрисована татуировками, сверху донизу, с внешней и внутренней стороны. На нижних фалангах пальцев наколоты буквы «H-O-L-A».[1]Моррис опять повернул руку, и Боб увидел необыкновенно красивую татуировку, изображающую голую женщину, лежащую на спине с поднятыми вверх и разведенными в стороны ногами, и мужчину, зарывшегося лицом к ней в промежность.

– Ну, что скажешь, чувак?

Боб зажал пальцами нос и наклонился, чтобы рассмотреть получше. Татуировка была выполнена мастерски, даже талантливо. Казалось, женское тело сотрясает дрожь, будто она действительно испытывает оргазм.

– Неплохо, правда?

Боб с восторгом глянул на Морриса.

– Потрясающе!

Потом выдвинул нижний ящик своего стола и достал из него «полароид».

– Подними-ка ее за этот край на несколько дюймов!

– Так?

– Еще!

Моррис приподнял обрубленную руку, Боб приблизил камеру к татуировке и нажал на кнопку – последовали вспышка, жужжание, щелчок. «Полароид» выплюнул карточку. Боб сунул ее к себе в карман и убрал камеру обратно в ящик стола. Потом посмотрел на Морриса.

– Хочу сбегать за кофе. Тебе принести?

– Давай лучше я схожу! Целый день ношусь с этим обрубком. Он меня достал уже.

Боб перевел взгляд на руку.

– А чего нам вообще с ней надо делать?

Моррис завернул обрубок в пленку.

– Сначала ее высушат или замаринуют, не знаю, а завтра утром повезу ее в криминалистическую лабораторию Паркер-сентра.

Боб с изумлением посмотрел на Морриса.

– Так они что, хотят сохранить это в качестве вещественного доказательства?

Моррис переминался с ноги на ногу, как всегда делал, когда ему было не по себе или сильно хотелось по малой нужде. Потом достал из кармана темные очки и надел их, спрятав от Боба глаза.

– Боб, старик, откуда мне знать, вещдок это или еще что-то!

– Но рука найдена на месте преступления?

Моррис закончил пеленать обрубок.

– Тебе двойной с молоком, так ведь?

Боб только покачал головой.

– Без разницы, чувак.

Моррис повернулся на каблуках и скрылся за дверью. Боб вздохнул, взял руку и отнес к большой холодильной камере. Он открыл тяжелую дверь из серебристого металла и сунул руку на полку, занятую сотнями других обрубков, обрезков, опухолей, шишек, кист, кусков и кусочков человеческой плоти. Потом опять уселся перед компьютером, однако возвращаться к созерцанию блондинок вдруг расхотелось.

Боб вынул из кармана полароидную карточку и стал наблюдать, как медленно заканчивает проявляться изображение. Татуировка отпечаталась очень четко. Тату-мастер очевидно обладал истинным художественным талантом. Боб вгляделся в фигуру женщины, в искусно очерченные груди, сладострастно раскинувшиеся и чуть свисающие к подмышкам. От головы растекаются волны длинных черных волос. Руки, ноги, ягодицы обладают совершенными пропорциями, не кажутся ни плоскими, ни худосочными; женское тело выглядит зрелым и полновесным. Чувственная плоть. Губы скривились в улыбке-гримасе, тогда как туловище цепенеет и содрогается в приступах оргазма. Глаза широко раскрыты, потрясенные силой испытываемого чувства.

Рассматривая ее, Боб и сам почувствовал, что возбуждается. Ему даже померещилось, что он знает эту женщину. Или, точнее, именно такую хотел бы узнать. Она полностью соответствовала его понятию о том, какой должна быть по-настоящему сексуальная женщина. А взгляд на изображение мужчины причинил ему укол ревности. Хотя многие считали Боба красивым парнем с довольно спортивной фигурой, она не шла ни в какое сравнение с упругим, подчеркнуто мускулистым телом на татуировке, которое так и дышало мужской мощью. И вся эта энергия сосредоточилась в одном месте – между ног женщины.