Севастопольский Дозор - Сергей Недоруб

– Назови меня…

Стройная, манящая, нежная. Непередаваемый симбиоз феи и ведьмы, словно шутка Изначальных Сил надо мной и всеми, кто попадет под ее чары. Красные волосы едва достают до плеч, обжигая мои пальцы, которыми я касаюсь ее щек. Зеленые глаза разглядывают меня с любопытством, аннексируя мои дороги в Сумрак, пытаясь найти способ стать раньше срока той, кем ей суждено.

– Ведающая, – шепчу я в ответ.

– Повтори… – Ее дыхание наполняет меня умиротворением.

– Веда. Ты моя Ведающая…

Выскочивший из-за горы луч утреннего солнца разбудил меня в одно мгновение. Покрутив головой по сторонам, я вспомнил, что нахожусь в такси. Монотонно гудящий климат-контроль, пыльная дверная ручка и отсутствие счетчика – полный букет атрибутов крымского перевозчика типа как повышенной комфортности. Все лучше, чем телепорт.

Внешняя граница невидимого Столпа приближалась с каждым километром, обещая увлекательное приключение в случае успешного попадания под него. О том, что случится, если Сумрак мне откажет, я старался не думать. Вероятно, последствия тоже с натяжкой попадут в категорию приключений, просто с другим финалом. Будем надеяться, что мой конверт в кармане плаща, с подписью шефа и печатью офиса, сработает как входной билет.

Столп отчуждения, как и полагается, оставался невидим. Редкий момент, когда меня охватывала легкая тень зависти к людям, спокойно живущим в Севастополе, не знающим, что сейчас над ними раскинут магический шатер, в точности повторяющий внешний контур ауры города…

Как поговаривал один мой знакомый Темный, границы городов никогда и нигде не определялись градоправителями – если, конечно, правители не были Иными. И даже если были, то все равно – в подавляющем большинстве случаев все решали люди. Спонтанно, не сговариваясь, повинуясь зову сердца. Вот плетется по лесной тропе усталый крестьянин с торбой на плече, мечтая о миске похлебки, а невидимые нити предвкушения уже поползли вперед, прощупывая родную деревню за холмом и определяя, когда же настанет тот благословенный момент ощущения, что ты дома. Пройдет сотня, тысяча крестьян из разных поколений, стаптывая лапти, – и каждый установит в душе свою собственную границу селения. Вон же она, за тем мостом, за фигурным камнем, перед изрезанным столбом, о который я мотыгой задеваю каждый раз. А деревенька разрастается, ширится, и мосты-столбы сменяются другими ориентирами. Я вижу знамя с лилиями на вершине башни, милорд, мы почти дома… И это «почти» расцветает в сердце как «уже», добавляя малую толику личной истины в границу города.

Сквозь века прокатятся купеческие караваны, пронесутся вражеские всадники, не спеша пройдут организованные или дикие толпы туристов – и миллионы индивидуальных предвкушений, рамок, понятий и отметок в блокнотах и навигаторах ухнут в глобальную энергетическую черту, добавляя ей очередной штрих. И со временем границы города определяются на приличный срок, пока не наступает время новых перемен.

Умный мужик был все-таки этот Темный. Хотя я не знаю, можно ли обозвать мужиком развоплотившегося Высшего вампира. И, если честно, свою теорию насчет городов Витезслав говорил вовсе не мне. Собственно, у меня и оснований нет называть его своим знакомым. Я всего-то Иной второго уровня, несущий Свет. И никогда не был знаком ни с кем из европейской элиты.

– Почти приехали, – улыбнулся ослепительными зубами таксист, не поворачиваясь ко мне. – Севастополь!

Вот где, стало быть, граница города-героя для крымского бомбилы. Арка над дорогой, через которую пронесся наш «ситроен». Я присмотрелся сквозь Сумрак – действительно, опоясывающая Севастополь черта проходила именно здесь. Но арка построена сравнительно недавно, в прошлом веке, а городу уже лет предостаточно. Скорее всего арку ставили Иные, правильно подгадав точку въезда.

Но, несмотря на все старания, аура Севастополя ощутимо распадается. Уже года два или три, как границы города неудержимо рвутся в стороны, расплываясь в сумеречном пространстве, словно городу становится тесно в своих рамках. Что примечательно, происходит этот процесс под массовые светлые эмоции. В этом нет ничего удивительного, когда почти вся Россия радостно начинает считать этот город своим. Похоже, что перекраивать сумеречные границы Севастополя будут вечно. Есть чувство, и не только мое, что уже к концу XXI столетия город поглотит Балаклаву. Неспроста шеф купил здесь недвижимость, да вдобавок и друзьям посоветовал.

Вспомнив о шефе, я решил еще раз перечитать письмо. Вытащив из кармана запечатанный конверт, я посмотрел на него через Сумрак. Буквы послушно засверкали мне навстречу фиолетовым сиянием.

«Настоящим приказываю Сергею Воробьеву, Иному второго уровня, явиться в Севастополь 16 мая сего года и в 8:00 утра стоять на вокзале, в зоне отстоя автобусов, где и ждать дальнейших указаний».

Нелепый стиль и небрежная формулировка были шефу несвойственны, это я точно знаю. По всей видимости, Великий решил перестраховаться и нарочно дал канцелярские указания на случай, если приказ вызовет вопросы у Инквизиции. Поэтому я не могу сделать ничего другого, кроме как выполнить его вплоть до буквы. Приехать на вокзал к нужному времени и стоять там, где велено.

Хотя кое о какой подстраховке я все же позаботился. Не стал вскрывать конверт. К чему ненужные телодвижения, если я и так могу прочесть текст сквозь заколдованную бумагу? Допуск на меня шеф поставил, все путем. Зато печать не сломана. Если что – я ничего не видел и не слышал, никаких указаний не имел, в Севастополь прибыл в рамках заслуженного отпуска…

Тьфу с этой конспирологией, никакой свободы воли нет! Я убрал конверт в карман. Все равно я его вскрою на вокзале – пусть все будет как положено.

Таксист кинул на меня короткий взгляд и продолжил смотреть на дорогу. Кем, интересно, он меня посчитал? Сидит себе пассажир, отваливший кучу деревянных за рейс от аэропорта, где, похоже, переночевал без заезда в мотель. Без багажа, трезвый, с запечатанным конвертом, на который то и дело посматривает, явно не решаясь вскрыть. Киллер?

Почему-то первая же ассоциация мне настолько понравилась, что я не удержался и дал в сторону водилы легкий посыл.

Твою же мать! Он и впрямь считает, что везет ассасина! Вот это поворот!

Для него я – самый настоящий киллер. Наемный убийца из западных боевиков, угрюмый, молчаливый, не оставляющий следов, следующий до последнего пунктика указаниям заказчика. А в конверте – имя или просто фотография, при взгляде на которую я безошибочно опознаю адрес своей цели, рост и вес.

Я отвернулся в окно, чтобы случайно не выдать лицом своего изумления. Ну и фрукт этот таксист. И не боится же везти такого попутчика.

Самое смешное, что, будь я ассасином, мне бы действительно хватило фотографии. Более чем достаточно, чтобы найти мишень в таком городе, как Севастополь. Кто знает – может, не заключи Высшие свое соглашение в прошлом, все бы так и было. Многое изменил в мире Великий Договор. А время как решало за нас, так и решает и все никак решить не может.