Дантисты тоже плачут - Дарья Донцова

Нет ничего тайного,

Что не сделалось бы явным…

Библейская мудрость

Я наступила на руку трупа. Бледная,безжизненная конечность противно хрустнула, и что-то похожее на крошкизакопошилось под сапогом. Грязно-серая рука принадлежала длинному худому телу,шею венчала голова с растрепанными иссиня-черными волосами.

Я посмотрела на лежавшую у моих ног молодуюженщину и дико закричала. Возившийся рядом в куче тряпья испитой бомж сердитопроворчал:

– Ну чего верещишь, кошка драная?Манекен, что ли, никогда не видала?

Пришлось перестать орать и приглядетьсяповнимательней. В самом деле, среди пустых банок, бутылок и остатков пищи лежалманекен, один из тех, что пугает своей невероятной схожестью с живым человеком.Сердце перестало колотиться, и я окинула взглядом крупнейшую московскую свалку.Господи, чего здесь только нет, и как тут найти потерянное?

Вот уже несколько лет, как моя жизнь резкопеременилась. Моя ближайшая подруга Наташка вышла замуж за богатого француза –Жана Макмайера. Когда-то мы вместе с Наташкой работали в заштатном институте. Явбивала в головы тупых студентов-технарей начатки французской грамматики, аНаталья тосковала на лаборантской ставке. Ее замужество волшебным образомизменило несколько судеб.

Сначала мы с детьми просто приехали к ней вгости и… оказались в центре детективной истории. Жана Макмайера убили наследующий день после нашего приезда. Никаких родственников, кроме жены, унесчастного не было. В Наташкины руки упало солидное состояние, хорошоналаженный бизнес, коллекция картин и чудесный дом в предместье Парижа.

В трехэтажном особняке места хватало всем, иподруга велела мне с детьми оставаться в Париже. После недолгих колебаний ясогласилась. Но покинуть родину навсегда у нас не получилось. И теперь мы живемполгода в Париже, полгода в Москве. Купили двухэтажный дом рядом с Кольцевойдорогой и поселились все вместе, неожиданно превратившись в «новых русских».Дочь Маша ходит в лицей, сын Аркадий заканчивает обучение на юридическомфакультете, его жена Оля должна вот-вот родить близнецов.

Как раз из-за беременной Ольги я и оказаласьхолодным, промозглым и дождливым декабрьским днем на свалке. Вчера вечеромневестка сняла с пальца брильянтовое кольцо – подарок мужа на день рождения,положила его в замшевый мешочек и… выбросила этот ярко-красный кисет в помойноеведро. Зачем она это сделала – непонятно. Зайка, такую кличку дали мы невестке,утром заливалась слезами в столовой.

– Ну, не понимаю, как это получилось. Вмозгах – компот. Ела на ужин яблоко, так огрызок принесла в спальню и положилав секретер. А кольцо выбросила. Перепутала огрызок с кольцом!

И зарыдала еще громче. Наташка пошла на кухню,но наша сверхаккуратная домработница Ирка, конечно же, еще вчера вечеромвынесла мусор.

Я побежала к бачкам на улице, но и они стоялипустыми – мусорщики приезжают где-то в шесть утра.

– Перестань рыдать, – попыталсяутешить жену Аркадий, – ну, подумаешь, ерунда, здоровье дороже.

От этих слов Ольга заплакала только пуще.Беременность протекала тяжело, бедную девочку постоянно тошнило, ей дажепришлось отлежать целый месяц в больнице. Нервы совершенно расшатались, и еенесчастный вид мог растрогать кого угодно.

И вот после завтрака мне пришла в головунеобыкновенная мысль. А куда девают мусор? Логично предположить, что свозят на свалку.Я схватила справочник, позвонила в муниципалитет и узнала, на какую свалкуотправляют отходы из нашего района. Съезжу туда и пороюсь в отбросах, вдруг данайду пропажу.

Свалка, вернее завод по утилизации мусора,находилась далеко за городом. В воротах тосковал охранник. Он оценивающимвзглядом окинул «Пежо» и мою одежду и решил, что следует проявить любезность.

– Что привело в наш Клондайк?

Я достала из бумажника приятно новую купюру ипостаралась внятно изложить цель визита. То ли сумма показалась стражникудостаточной, то ли его тронул рассказ о бедной беременной, но уже черезнесколько минут я получила исчерпывающие сведения.

Свалка четко разделена на секторы. Каждаяулица имеет свой отсек. И, к примеру, мусор Шебашевского проезда никогда неперемешивается с отходами Планетной улицы. Водители машин точно знают, кудавезти отбросы, и никогда не путаются. К тому же лентяя, который опустошитгрузовик абы где, ждет большой штраф.

После этого, получив еще одну хрустящуюбумажку, страж отвел меня в нужное место. Барахла там громоздились горы. Посчастью, вчерашний мусор лежал отдельной кучей. Я нацепила резиновые перчатки ипринялась потрошить вонючие пластиковые мешки.

Некоторые москвичи, вот ведь аккуратисты,упаковывают отходы, тщательно завязывая горлышко. Уже через десять минут пальцыот развязывания узлов почти перестали гнуться. Хорошо еще, что, распаковавмешок, я сразу понимала, что это не наши объедки. Дело в том, что в нашеммусоре безумное количество банок из-под собачьих и кошачьих консервов, чтонеудивительно – в доме живут питбуль, ротвейлер, мопс и две кошки.

Шел уже второй час неудачных поисков, когдапод ногу попался проклятый манекен. Я стянула перчатки, присела на какой-тогрязный сверток и со вкусом закурила «Голуаз». Передохну немного и опятьпороюсь в грязи, авось повезет.

Привлеченный дымом, подошел бомж, искавшийчто-то в огромной груде тряпок.

– Дай сигаретку.

Я протянула ему пачку и зажигалку. Пару минутпарень судорожно затягивался, потом спросил:

– А выпить нечего?

– Нет, если хочешь, оставь себе сигареты.

Побирушка просиял, потом, очевидно желаяотблагодарить, сказал:

– Чего ищешь?

– Да так, семейную реликвию, почти всеперерыла, а толку чуть.

– Погляди вон там.

Бомж показал на проржавевший остов, бывшийкогда-то электроплитой.

Я послушно подошла к плите. Прямо за нейвалялось несколько светлых мешков и один темный. Насколько я помню, Иркапокупает белые упаковки. Я принялась за поиски, но тщетно. Еще дальше валялисьуже разодранные пакеты, и там среди неаппетитных остатков лежало довольно многоконсервных банок.