Погоня за "ястребиным глазом". Судьба генерала Мажорова - Михаил Болтунов

Уважаемые читатели!

Генерал Юрий Николаевич Мажоров долгие годы был известен только самому узкому кругу специалистов. И это вполне объяснимо. Он крупный ученый-оборонщик, изобретатель, профессор, руководитель Центрального научно-исследовательского радиотехнического института им. академика А. Берга, потом — генеральный директор научно-производственного объединения «Пальма».

Его вклад в наш оборонный комплекс велик. Он сумел решить ряд уникальных научно-технических задач, за что и был удостоен Ленинской и Государственных премий.

В 90-е годы прошлого столетия, когда открылись некоторые засекреченные имена генеральных и главных конструкторов, ученых, разработчиков современных систем вооружения, о Мажорове и его коллегах по-прежнему молчали. Говорили о создателях ракет, зенитных систем ПВО, танков, боевых самолетов. В общем, о тех, кто ковал оборонный щит Отечества. Созданное ими всегда было на виду, на экранах телевидения. Такое знакомое и понятное. Оно — летало, стреляло, дышало мощью и гордостью за Вооруженные силы, за страну.

А чем занимался генерал Мажоров и его ученая рать? В этом простом вопросе и заключена главная проблема. О его работе так сразу и не скажешь, чтобы звучало убедительно и веско. Но если постараться собрать все воедино и объединить под общей «шапкой», как говорят журналисты, то усилия их направлялись на… создание помех.

Да, Юрий Николаевич Мажоров свои лучшие годы жизни посвятил изобретению этих самых помех. А 17 лет он и вовсе был «главным по помехам» в стране, возглавляя головной научно-исследовательский институт, который занимался этой научной тематикой. Что делать, такая работа — создавать помехи другим. И в первую очередь врагам нашего Отечества.

Что же это за помехи? Они известны давно и не только радиоспециалистам, но и простым обывателям. Кому не приходилось крутить ручку приемника в поисках лучшей слышимости любимой радиостанции, уходя от назойливого треска помех в эфире?

Шумовые помехи — вечный спутник любого радиоприемного устройства, обладающего достаточно высокой чувствительностью. А если эти «шумы» усилить, то полезный и столь нужный сигнал может и вовсе затеряться и не дойти до адресата. Таким образом, необходимая информация будет утрачена.

Что, собственно, и случилось в апреле 1904 года в ходе Русско-японской войны, когда впервые и были применены помехи. Японские крейсера «Ниссин» и «Касуга» начали так называемую «перекидную стрельбу» по фортам и внутреннему рейду Порт-Артура. Одновременно с открытием огня радиостанции броненосца «Победа» и берегового радиопоста «Золотая гора» стали создавать помехи. Корректировка по радио артиллерийского огня японских кораблей была сорвана. Временно исполняющий обязанности командующего флотом Тихого океана контр-адмирал П. Ухтомский докладывал в рапорте: «Неприятелем выпущено более 60 снарядов большого калибра. Попаданий в суда не было».

С тех пор прошло 109 лет. Столь эффективное, хотя и «тихое» оружие — помехи, взяли на вооружение все ведущие мировые державы. Среди них, разумеется, была наша страна и ее ученые.

Следует отметить, что генерал Мажоров и его соратники весьма преуспели в этом благородном деле. Вот лишь несколько ярких примеров.

Весной 1974 года после войны Судного дня премьер-министр Израиля Голда Меир ушла в отставку. Оппозиция предъявила «железной бабушке» немало претензий. Одна из них состояла в том, что правительство Меир закупило в США дорогостоящее и неэффективное оружие — зенитно-ракетные комплексы «Хок».

Господа из оппозиционных партий явно погорячились. «Хок» в те годы был, пожалуй, самой совершенной зенитной системой в мире. Арабские летчики боялись его панически. Ибо возможность уцелеть в бою, при встрече с «хоковской» ракетой, равнялась практически нулю. Трудно сказать, сколько бы это продолжалось, но на пути этой самой совершенной американской зенитно-ракетной системы встал генерал Мажоров. Он создал станцию помех «Смальта», которая и была доставлена в Египет. Под ее прикрытием египетские летчики совершили атаку на позиции израильских зенитно-ракетных комплексов, и ни одна (!) ракета не поразила цель. Мажоровская «Смальта» превратила неподавляемый «Хок» в груду никому не нужного металлолома.

Так что зря оппозиционеры предъявляли претензии «железной бабушке». Упреки были не по адресу.

…В начале 80-х годов прошлого столетия американцы стали проводить регулярные разведывательные полеты самолетов АВАКС (система раннего авиационного радиолокационного предупреждения и контроля) вдоль границ стран Варшавского договора. Подавить систему не удавалось, уничтожить тем более, ведь самолет-разведчик совершал полеты над территорией ФРГ Возможности АВАКСа крайне беспокоили и раздражали советское руководство. Еще бы, теперь американцы беспрепятственно и нагло вели разведку нашей территории и располагавшихся на ней военных и оборонно-промышленных объектов, частей советских вооруженных сил. Была поставлена задача государственной важности — во что бы то ни стало подавить АВАКС. Но сделать это было не просто. Наши ученые-оборонщики несмотря на все усилия, ничего не могли противопоставить хваленому АВАКСу.

Противоядие изобрел генерал Мажоров. Принимая участие в крупномасштабных учениях войск Варшавского договора, Юрий Николаевич нашел простое и в тоже время весьма эффективное решение. Его идеи воплотились в конкретную техническую разработку. В максимально короткие сроки была создана станция помех «Пелена» и проблему АВАКСа сняли с повестки дня.

И таких побед в жизни и судьбе генерала Мажорова было немало. Правда, о них редко кто знает. Но в этом не вина ученых-оборонщиков, а их беда. Наша общая беда. Потому спешу предложить книгу на ваш суд, дорогие читатели.

С уважением автор.

Звонок «ударил» среди ночи. Требовательный, властный. Юрка спохватился весь в поту, хотя в комнате было не жарко.

Он услышал, как проснулась сестренка Аня. Мать что-то испуганно-непонятное зашептала отцу. Тот ничего не ответил, сопя, натянул штаны, зашлепал босыми ногами к двери. Шлепал он забавно и смешно — левой ногой уверенно и четко, правой, контуженной на фронте, слегка «загребал» и ставил ее мягко, едва слышно.

Отец зажег свет, открыл дверь. В следующее мгновение Юра увидел отцовскую спину. Он отступал из кухни в крошечный коридорчик, который вел в их комнату. Дверь из коридорчика обычно не закрывалась, папа сделал шаг-другой назад, и в комнату вошли пятеро. Двое в кожаных куртках, один — в шинели с винтовкой на плече. За их спинами переминались с ноги на ногу управдом и дворник.

Юра ничего не мог понять. Все ему было здесь знакомо и дорого. Справа два окна, с тюлевыми занавесками, которые мама сшила своими руками. Посередине обеденный стол, оставшийся от прежних хозяев, с глубоким следом от пули. Это бывший жилец чистил револьвер и ненароком выстрелил в крышку стола. Слева от входа теплая голландская печь, у которой он любил греться. И только эти пятеро, чужие и мрачные, принесли в их дом тревогу и боль.