Ларт Многодобрый - Елена Плахотникова

Я знал, что умираю. Но знал это только я. Тот, кто убил меня, был уже мертв. Я сам подарил ему удар милосердия. Ему повезло, а вот мне… Плохое он выбрал место для нападения: нельзя здесь умирать. И я цепляюсь за Нить Жизни, упрямо надеюсь на чудо. Но чуда не будет – с такими ранами не живут. Ног я уже не чувствую и правой рукой едва могу шевелить. Устал я, и сил нет выбраться, а умирать страшно. Здесь страшно. Обратил бы против себя Нож, да нельзя. Неупокоенный с Ножом – это еще страшнее… И я не отпускаю жизнь, ищу свои Отражения.

Далеко они от меня. И нелегко это – дотянуться, увидеть. Труднее, чем бежать со сломанной ногой. И сил много отнимает. Меж двумя вдохами сгорают годы жизни. Моей жизни. Да что ее теперь жалеть! Поздно. Нельзя мне здесь умирать, никак нельзя!..

Дотянулся, увидел…

Отражения есть у каждого, но мало кто слышал о них, а тех, кто верит в Отражения, – еще меньше. Я слышал. И не верил. Пришло время – сам убедился.

По-разному они жили, мои Отражения, в разных мирах. Радовались и грустили, любили и проклинали, в богатстве и в бедности, во здравии и в болезни… жили, не зная обо мне и друг о друге. Но как и я, все крепко держались за жизнь. Якорными канатами были их Нити Жизни.

Только у одного Нить была с надрывом. И она быстро истончалась. С каждым ударом его сердца. А он даже не знал, что его уже убили. Я потянулся к нему, позвал, и он откликнулся так, будто давно ждал меня.

Связать две Нити легко, если умеешь. И никто не мешает. Он не мешал, а я умел. Связал, потянул и… вдохнуть он успел там, а выдохнул уже рядом со мной.

Не осталось сил разговаривать с ним, да и время моей жизни почти закончилось. Хорошо, что я из рода долгожителей: успел передать другому свою память, а вместе с ней и свое проклятие. Вложил в его ладонь «свиток знания и сапфир умения» (так пел сказитель великого тойя сто сезонов назад), и тяжесть выбора легла на плечи другого.

– Убей, – попросил я его.

Он медлил.

Тогда я сам нажал на его руку. Ту, что с Ножом. Клинок радостно вошел в мое тело. И я стал свободным.

Я знал, что скоро сдохну. Вот как увидел этих уродов, так сразу и понял: все, финиш. А ведь только-только жизнь налаживаться стала. И работа по душе, и лапа в барыше. Писал я когда-то стишата, да не вышло из меня гениального поэта. И верный, заботливый муж не получился. Думал, фигня все это – успею еще, а жизни осталось на вдох-выдох.

Понятное дело, я не собирался жить вечно, но подыхать вот так, на глазах у толпы, очень уж не хотелось. Многих ублюдков порадует моя смерть. Особенно такая. А мне так хотелось сделать им гадость: умереть в другом месте и без свидетелей… Душу бы заложил, чтоб сбылось последнее желание!

Не знаю уж, кто там услышал меня, но попал я в незнакомое место. Сразу и в хрен знает куда. А тот, кто мог хоть чего-то рассказать, умирал. Это я понял с первого взгляда: с такими ранами долго не живут. Его лицо показалось знакомым. Еще немного – и я бы вспомнил. Но он вложил мне в ладонь нож, и я отвлекся. На пару секунд, не больше. Но спрашивать было уже поздно. Умирающий нажал на мою руку и сам проткнул себя этим ножом. А потом улыбнулся мне, как любимой мамочке, и все. Финиш.

Пугаться я не стал, не из пугливых. Только удивился, когда его тело высохло, превратившись в мумию, и рассыпалось. Быстро. Будто сотню лет было уже мертвым.

А мне надо было уходить. Срочно, аж бегом. В поганое место я попал. В поганое и опасное. Не для живых оно. Никто не говорил мне этого, но я откуда-то знал. Наверняка! И я потопал к выходу. А нож удобно лежал в ладони, будто я родился с ним.

Я еще не знал, что стану проклинать этот день, и орать равнодушному желтку луны:

– Лучше бы я сгорел с том «мерсе»! Лучше бы…

1

Ну нет в жизни совершенства! Реальному мужику всегда чего-то не хватает для полного счастья. То он готов оказаться где угодно, только бы не сдохнуть, внезапно и скоропостижно, а когда оказывается в этом самом «где угодно», то сразу возникает вопрос: «И де это я?» А за ним и другие вопросы подтянутся. Типа: «Чего отмечаем?», «Кто платит за банкет?», «Когда по бабам?» Но самым главным был и остается – «И де это я?» А не ответишь на него, начнутся заморочки: «Может, я сплю и все это мне снится?» или: «А вдруг это мой предсмертный бред?»

Ну как реальному, а не виртуальному мужику понять, что все вокруг не глюк? Спросить у кого-то? Ага, как же! Вдруг тот, у кого спросишь, слепой от рождения? Или дальтоник? А что, если он не видит того, чего видишь ты? Типа как ты – избранный, а остальные так себе. Был я как-то в одном заведении, где на таких «избранных» рубашки с длинными рукавами надевают, а потом их за спиной завязывают. Не хотелось бы попасть туда еще раз.

Блин, двадцать первый век бродит по планете! Человеки сходили в космос и вернулись. А ориентироваться во времени и пространстве без подсобных средств все еще не могут. Так привыкли, блин, к технике, что без мобилы до сортира дойти не в состоянии. А если мобила у человека ломается, то сразу начинаются такие проблемы, что мама дорогая! Ни в службу спасения позвонить, ни пиццу заказать, даже время – и то не узнаешь… Некоторые, конечно, пользуются антикварными часами. Типа назад к старым добрым ценностям, и все такое. Да знаю я таких… любителей «старого и доброго»: на руке часы за пол-лимона, а в ухе – мобила. Под серьгу замаскированная. Кому они на фиг нужны, эти ценности, если надо срочно позвонить! С дружбаном перетереть. Там как живешь-можешь, и живешь ли вообще?

Сказали бы вчера, что не смогу отличить живого от мертвого, не поверил бы. А сегодня вот иду по коридору и не знаю, живой я или как…

Короче, на фига мне эти философские заморочки?! Пусть лучшие умы человечества этим заморачиваются. А мне бы чего попроще. Типа гланды удалить с помощью автогена. И через то место, через что у нас, русских, все делается.

Все-таки когда Бог хочет наказать человека, не дураком он его делает, а умным. И заставляет искать ответы на всякие дурацкие вопросы. А дураку эти ответы и на фиг не нужны. Ему и без них хорошо.

Господи, за что наказываешь?! Чего я такого сделал?! Да и куда же меня занесло?

Да уж, проблемка…

И решать ее, похоже, придется самому. Ведь желающие помочь в очередь не выстраиваются.

Если жизнь от чего-то зависит, лучше это «чего-то» сделать самому.

Не знаю, сам я придумал эту заумь или услышал где-то, но действовать решил так, будто помощи мне ждать не от кого. Да и не привык я надеяться на других – помогут на копейку, а благодарности ждут на десять баксов. Стараюсь сам справляться со своими проблемами. Может, за излишнюю самостоятельность меня и… Ладно, проехали.