Замуж за барристера - Вера Эн
Краткое представление о книге
Шрифт:
Интервал:
Свадьба была, пожалуй, даже слишком скромной для джентльмена с таким достатком, как Томас Уивер. Его поместье Ноблхос ежегодно приносило по четыре тысячи фунтов стерлингов, кроме того никак не меньше тысячи он имел, выставляя своих лошадей на скачках, поэтому обе его дочери — старшая Элизабет и младшая Эмили — ни в чем не знали нужды, а первая к тому же, уже достигнув совершеннолетия, считалась весьма завидной невестой. Именно ее свадьбы и ждали соседи мистера Уивера, просватав Элизабет за ее кузена Эшли Ходжа, с которым она водила самую нежную дружбу.
Однако как гром среди ясного неба в Кроукомбе* грянуло известие о совсем другой помолвке. Хранивший верность умершей жене в течение четырнадцати лет Томас Уивер решил жениться, да еще на ком! На гувернантке своих дочерей — даме пускай во всех отношениях приятной и имеющей равное ему происхождение, но все же подходящей владельцу Ноблхоса не больше, чем елка к Хэллоуину. Спокойная, уравновешенная, обладающая ангельским терпением и совершенно небританской внешностью Черити Миллс была полной противоположностью упрямому, вспыльчивому, громкоголосому нанимателю, способному без особых усилий согнуть руками подкову. Они сходились только в одном — в обожании обеих мисс Уивер и уверенности в том, что те заслуживают самого лучшего. Мисс Миллс прожила в Ноблхосе почти восемь лет, прежде чем будущий супруг обратил на нее внимание, да и сама помолвка была уж слишком короткой, чтобы не вызвать кривотолки и не породить — одно чуднее другого — предположения о причине подобной поспешности.
И больше всех, пожалуй, таких предположений родилось в голове любознательной и проницательной Элизабет Уивер, которая, как и все присутствующие в церкви Святого Духа, пребывала в полном неведении относительно истинной причины проходящей в ней свадьбы. Как ни распытывала она отца и ставшую за столько лет хорошей подругой мисс Миллс, удовлетворившего ее ответа так и не получила. Черити лишь краснела и отводила глаза, что Элизабет списывала на ее давнюю влюбленность в Томаса Уивера, а отец, обычно не в меру говорливый, и вовсе обрывал беседу, стоило лишь той подобраться к столь неожиданной помолвке, оставляя Элизабет мучиться любопытством и вселяя в нее уверенность в том, что новоявленные жених с невестой что-то скрывают.
Такое предположение подтверждалось еще и тем, что мистер Уивер в последний месяц стал редко бывать дома, уезжая на несколько дней и не считая нужным объяснить дочерям, по какому делу. Но если Эмили в силу возраста куда как больше интересовала предстоящая свадьба, то Элизабет потеряла всякий покой от волнения и непонимания.
Единственным, кто разделял ее подозрения, был кузен Эшли. Бессменный жокей, приводящий лучших скакунов ноблхосской конюшни к победам в скачках, он уже много лет жил в поместье Томаса Уивера и ввиду отсутствия у дяди сыновей после его смерти считался первым в очереди на владение Ноблхосом.
На счастье своих дочерей мистер Уивер был бодр и полон сил и в свои сорок четыре думал отнюдь не о смертном одре, а о долгой и весьма полной жизни, чему свидетельством и стала объявленная помолвка. И Элизабет, конечно, должна была радоваться тому, что отец спустя столько лет тоски по первой жене наконец нашел в себе силы сделать еще одну попытку обрести семейное счастье, но она слишком хорошо помнила свою беседу с Эшли, от которого не сумела скрыть переживания.
— Тоже досталось, кузина Лизбет? — с сочувствием спросил тот, когда Элизабет после очередной неплодотворной беседы с отцом в растрепанных чувствах отправилась на конюшню и столкнулась там с вернувшимся после тренировки Эшли. Она попыталась было сделать вид, что не понимает, о чем речь, но Эшли слишком хорошо знал ее, чтобы поддаться на подобные ухищрения. B гневе, в расстройстве Элизабет первым делом седлала свою быстроногую любимицу Тайну и топтала вместе с ней Квантокские холмы** до тех пор, пока не изгоняла из головы неприятные мысли и не обретала душевный покой. Пару раз Эшли сопровождал ее в таких прогулках и теперь мог с уверенностью судить о состоянии кузины. — Брось, я давно заметил, что со стариком творится неладное. Это еще на Королевских скачках началось. Помню, обратился к нему с каким-то простейшим вопросом, а он накинулся на меня, будто на злейшего врага. Я было решил, что он в честь победы выпил лишнего, вот и перестал собой владеть. Ан нет, и на следующий день лучше не стало. Лицо багровое, глаза безумные — и бормочет чего-то. Меня вообще как будто не узнает. Я уж и за дохтуром сбегал: вдруг, думаю, приступ какой? Так он что мне, что дохтуру этому злосчастному такого наговорил, что твоим нежным ушкам слышать никак не положено. Потом, правда, расчухался немного, прощения даже попросил за свой срыв, да только чудилось мне, что история на сим не закончилась.
— Не закончилась, — вздохнула Элизабет, гладя по спине взволнованную, словно бы чувствующую ее настроение Тайну в надежде отыскать давно потерянное спокойствие. Но откуда тому было взяться после рассказа Эшли? Элизабет и сама связывала перемены в поведении отца с какими-то неизвестными ей событиями Королевских скачек, и кузен лишь подтвердил ее догадки. — Его по-прежнему что-то тревожит, но он не хочет со мной делиться. Да пусть бы даже я не смогла дать ему дельный совет, но хотя бы выслушала, поддержала. Он же знает, что я всегда буду на его стороне.
Эшли пожал плечами.
— Быть может, старик опасается, что эта история заставит тебя переменить о нем мнение? — предположил он, и Элизабет бросила на кузена неприязненный взгляд. Ей очень не нравилось, когда Эшли столь панибратски называл ее отца стариком, но эта мелочь не шла ни в какое сравнение с его обвинениями. Чтобы отец сделал нечто, бросающее тень на его доброе имя — о таком даже помыслить казалось кощунством. Томас Уивер всегда был человеком чести, дорожившим своей репутацией ничуть не меньше, чем дочерьми. Однажды он в страшный мороз проделал верхом пятнадцать миль, чтобы не оставить своего давнего товарища на дуэли без секунданта. А Эшли смел намекать на какую-то темную историю, как будто говорил не о самом близком своем родственнике, по сути, давшем ему все, что он сейчас имел, а об авантюристе с последней полосы «Таймс». Нет, такого Элизабет стерпеть не могла.
— Ты с кем-то путаешь папу! — довольно-таки жестко проговорила она. — Или злословишь, что мне совсем уж непонятно! В любом случае я больше не намерена обсуждать с тобой такие вещи!
С этими словами она открыла дверцу стойла и вывела Тайну из конюшни. Вряд ли Элизабет собиралась пуститься на ней вскачь без седла и упряжи, просто не могла находиться рядом с человеком, оскорбившим ее отца. Она, конечно, давно знала Эшли и его грубоватую манеру общения, но сейчас ощутила, что в одном помещении с ним ей не хватает воздуха. Может быть, потому что услышала в его словах долю правды?
— Элизабет! — Эшли выбежал следом за ней — взволнованный и виноватый. Увидел, что она не успела далеко отойти, и облегченно тряхнул головой. — Прости! — извинился он прежде, чем подойти ближе. — Ты неправильно меня поняла.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!