Кровью и Честью - Крис Метцен

Прохладный бриз колыхал кроны величественных дубов Хартглена. Умиротворяющая тишина сонным покрывалом опустилась на лес, оставляя Тириона Фордринга наедине со своими мыслями. Его серый жеребец - Мирадор, лёгкой поступью нёс своего седока по охотничьей тропе. И хотя неудачная охота, в последние несколько недель, продолжала преследовать Тириона, он всякий раз вновь возвращался сюда, как только выпадала такая возможность, предпочитая великолепие и свободу свежего воздуха тесным заплесневелым стенам своего замка. С раннего детства Тирион охотился в этом лесу и знал все его потайные тропы как свои пять пальцев. Только здесь он чувствовал себя по настоящему свободным от всей этой бюрократической волокиты, неизбежно преследующей любого правителя. Тирион мечтал о том, что когда ни будь его сын - Таэлан, будет охотится вместе в ним, познавая всё величие своей родины.

Паладин Лорд Тирион Фордринг был настоящим мужчиной. Физическая мощь сочеталась в нём с остротой ума и Тирион, по праву, считался одним из лучших воинов своего времени. И хотя ему пошёл уже пятый десяток лет, он по прежнему оставался всё таким же ловким и сильным, ни в чём не уступая своим более молодым собратьям. Его густые пышные усы и аккуратно подстриженные каштановые волосы уже подёрнулись сероватой сединой, но взгляд зелёных глаз был не по годам ясен и пронзителен.

Правитель Хартглена, одного из процветающих княжеств Альянса, раскинувшегося на перекрёстке между высокими пиками Альтеракских гор и окутанными туманами берегами озера Дарроумер, Тирион был весьма уважаем в Лордероне и все знали, что его слова никогда не расходятся с делом. Столица его княжества - Марденхольд, был шумным торговым городом, укрытым за неприступными стенами крепости, которая даже во времена тёмных дней вторжения орков в Лордерон служила надёжным убежищем своим жителям.

В последнее время, город был просто таки наводнён путешественниками, гонцами и посланцами из различных королевств Альянса. Со многими из них Тирион встречался лично, гостеприимно привечая каждого в своём доме. И хотя все они были благодарны за гостеприимство, Тирион ощущал растущую напряжённость, не без повода подозревая о тех страшных посланиях, что должны были быть переданы этими гонцами Высшему Совету Альянса. К сожалению, все его попытки выведать подробности не увенчались успехом, и всё же Тирион не был глупцом. После тридцати лет служения Альянсу он понимал, что только одна новость способна поколебать стоическое спокойствие повидавших многое эмиссаров - Война возвращалась в Лордерон.

* * *

Почти двенадцать лет минуло с тех пор, как война с Ордой закончилась. Ужасная бойня, бушевавшая в северных землях, превратила в руины не мало городов и деревень Альянса. Слишком много храбрых мужчин пали прежде, чем проклятая Орда была, наконец, остановлена. В это ужасное время, Альянс нашёл в себе силы и объединёнными усилиями смог избежать поражения, заплатив огромную цену, сложив на алтарь победы жизни целого поколения, погибшего в боях ради свободы, избавив человечество от жалкой участи стать рабами диких повелителей орков.

После войны, разбитые и обезглавленные орочьи кланы были окружены и согнаны в охраняемые резервации на дальних границах Альянса. Но полностью укомплектованные, отлично вооружённые гарнизоны надзирателей, призванные охранять резервации, ко всеобщему удивлению, остались не у дел. Пленные орки оказались послушными и пассивными. Прошло совсем не много времени и они, казалось, полностью утратили свою ярость крови, впав в оцепенение. Многие полагали, что эта летаргия была следствием их вынужденного бездействия, но Тирион мало верил в это. Во время войны он собственными глазами видел всё зверство и дикость орков. Воспоминания об этих отвратительных злодеяниях ещё долго преследовали его во снах, и Тирион не был уверен в том, что воинственное безумие навсегда оставило его заклятых врагов.

Каждую ночь Тирион молился о том, что бы тот ужас больше никогда не повторился. Он искренне надеялся, что его молодой сын никогда не познает суровых будней военного времени. Как паладин, во время войны он повидал слишком много осиротевших детей, лишившихся своих близких, и понимал, что, столкнувшись с террором и насилием, неокрепшие души становились холодными и отчуждёнными. Тирион никогда бы не позволил, что бы нечто подобное случилось с его мальчиком, но всё же, несмотря на все свои надежды, он не мог проигнорировать сложившуюся ситуацию. Советники Лорда и приближённые уже давно сообщали ему о мрачных слухах, бродивших по Лордерону, и усилившаяся активность эмиссаров только укрепляла подозрения паладина.

Если бы орки были настолько глупы, что бы открыто выступить против Альянса, Тирион сделал бы всё возможное, что бы остановить их. Это был его долг и обязанность как паладина, всю свою жизнь посвятившего защите Лордерона. Хотя Фордринг и не был дворянином по праву рождения, уже в возрасте восемнадцати лет он был посвящён в рыцари. Верой и правдой он служил королю, заслужив признание и уважение старших. Годы спустя, когда орки подло вторглись в Лордерон, намереваясь уничтожить человеческую цивилизацию, он был одним из первых рыцарей, помазанных Утером Лайтбрингером в сан святого Паладина.

Утер, Тирион и множество других набожных рыцарей были избраны Архиепископом Алонсусом Фаолом, дабы вершись святой суд именем Света. Их долг был не только защищать Альянс от поползновений тёмных сил, но и излечивать раны и болезни. Обладающие силой и мудростью, паладины помогли сплотить разобщённую нацию, приведя народ Лордерона к победе и не позволив человечеству сгинуть в беспощадном потоке войны.

С годами, сила, данная ему Светом, несколько уменьшилась, но всё же, Тирион ещё ощущал её присутствие в каждой клетке своего тела, и её было вполне достаточно, что бы защитить сына и своих подданных, коим он поклялся служить до последнего вздоха.

* * *

Прогнав из головы эти мрачные мысли, Тирион остановился, с удивлением обнаружив, что он блуждал много дольше, чем планировал. Тропа практически исчезла из вида, петляя между плотно стоящими деревьями вдоль подножия гор. Насколько он знал, здесь уже не было никаких застав и, фактически, Фордринг не мог припомнить, когда последний раз удалялся от города так далеко. Остановившись на мгновение, Тирион с упоением вдохнул свежий лесной воздух, восхищаясь открывшимися перед глазами красотами природы. Где-то неподалёку слабо журчал ручей, а в ясном, синем небе, широко раскинув крылья, парили два сокола. Ах, как же он любил эту землю! Пообещав себе вернуться сюда позже, Тирион прогнал последние остатки своих тяжких дум, упрекая самого себя в излишнем пессимизме. В конце концов, он пришёл сюда поохотиться. Развернув коня, Тирион пришпорил Мирадора, удаляясь от гор в чащу леса.

Спустя несколько минут Фордринг сбавил темп, приблизившись к руинам старой сторожевой башни. Остановившись у обломков её основания, он с горечью посмотрел на останки некогда величественного сооружения. Подобно многим другим, эти руины служили тяжким напоминанием о тёмных временах войны. Стены башни были полуразрушены, почерневшим остовом поднимаясь ввысь. Скорее всего, здесь поработала катапульта орков - Тирион помнил, как эти машины смерти выстреливали свои пламенные снаряды на огромные расстояния, опустошая целые деревни. Было просто невероятно, что после такого обстрела башня смогла так хорошо сохраниться, не развалившись полностью. Подъехав ближе, Тирион заметил странные следы на земле. Спешившись, он наклонился, что бы лучше рассмотреть их и замер, застыв в недоумении. Эти следы не могли принадлежать человеку, но что самое страшное, они были совсем свежие.