Сила Единения - Юрий Иванович

Старый год близился к концу. Страна начала готовиться к встрече Нового, 1948 года. Всего три дня оставалось до праздника. Но все советские люди жили, как и прежде, в повседневных хлопотах, тревогах, и с напряжением всех сил.

И было от чего перенапрягаться. Первого декабря прошла денежная реформа, отменили карточную систему. Всесоюзные стройки приобретали всё больший размах и значение. Города европейской части СССР восставали из руин, в которые их превратила недавняя война. Спешно строились новые заводы и фабрики, восстанавливались колхозы. Продуктов в магазинах становилось больше. Спекулянтов — меньше. Зато численность обитателей трудовых лагерей и кандидатов на поселение туда, в последний месяц уходящего года — резко возросла.

Именно эта тема, об увеличении числа сидельцев, сейчас и обсуждалась в просторном кабинете «ближней» дачи вождя народов. Причём разговор вёлся не в широком кругу соратников, а с глазу на глаз, между самим Иосифом Виссарионовичем и его самым доверенным лицом в государстве, Лаврентием Павловичем. Говорили они в основном на русском, только изредка вставляя в речь некоторые крепкие словечки на грузинском языке.

Причём Сталин горячился и выглядел крайне недовольным, а вот главный куратор МВД, как бы в противовес, вёл себя как фаталист, смирившийся со всеми несправедливостями в этом мире. Ещё и тон выбрал старого, жутко уставшего человека, хотя ему ещё и пятидесяти не было:

— Увы, Коба, увы! Все факты проверены независимыми следователями и подтвердились. А уж когда подследственные поняли, что их прежние заслуги не спасут, такое городить начали… что хоть на месте их расстреливай!

— Ну как же так?! Как?! — экспрессивные вопросы перемежались нехорошими междометиями на грузинском языке. — Ведь заслуженные большевики! Ветераны партии! И всего у них хватало… Даже с излишком! И всё равно воровали? Обманывали? Занимались махинациями?!..

— Скажем так, заслуженных большевиков среди них всё-таки очень мало. В процентном отношении… В остальном — это уже примазавшиеся к партии во время революции приспособленцы или двурушники с тёмным прошлым. Или вообще выкидыши царского режима.

— Да на этих последышей — плевать! — хозяин кабинета стукнул кулаком по столу. — Меня ветераны шокировали! Даже не столько провинившиеся… Знаешь, Лаврентий, какие люди за них просить приходили, когда начались первые аресты в Москве?

— Представляю, — кивнул Берия с сочувствием. — Видел их у тебя в приёмной.

— Так они осмеливались вначале на меня голос повышать. Мол, как это так?! Лучших представителей власти оклеветали! Но как только читали материалы следствия, сразу просили прощения и попросту сбегали от меня. И как-то странно это выглядело… Словно они сами сильно перепугались.

— А что сейчас с потоком «защитников»?

— Не поверишь: как отрезало! Затаились, сволочи! Несколько человек вдруг неожиданно отправились на лечение в зимние дома отдыха. А некоторые вообще, попытались для себя оформить загранкомандировки. Ты представляешь?!

— Не только представляю, — грустно улыбнулся Лаврентий. — Но и распорядился приостановить оформление командировок до конца разбирательств. Потому что подследственные, пытаясь оговорить для себя более мягкие наказания, «топят» всех своих покровителей. Или пытаются приврать, ради красного словца…

— Гниды! — вождь наконец-то раскурил свою трубку и, постепенно успокаиваясь, стал прохаживаться вокруг стола. — Какие же они гниды!.. Так замараться?.. И в такое тяжёлое для страны время?.. Когда каждый понимающий руководитель на вес золота?..

— Имеем то, что имеем! — философски изрёк Берия. — А с другой стороны, чистка в партии и в производственных структурах всем нам явно пойдёт на пользу. А на места проштрафившихся придут сотни и тысячи демобилизованных офицеров. Всё-таки придётся армию сокращать…

— Ой, не трави душу! Армию, армию!.. Засилье армейских на важных постах тоже допускать нельзя. Вот, только недавно с каким трудом справились с Жуковым и с его кликой! А если бы не отстранили это ворьё от командования и от власти?

Прежде чем ответить, главный куратор МВД снял пенсне, тщательно протёр его, и только водрузив обратно, со вздохом заговорил:

— Коба, я ведь и сам маршал… Хотя видит бог, никогда к этому званию не стремился. Но именно поэтому и скажу: на все посты надо продвигать офицеров не старше, чем в звании полковник. Они у нас — самый боевой, решительный, честный и неподкупный отряд из представителей трудового народа. Они, придя на «хлебную» должность, не станут разворовывать социалистическую собственность. По крайней мере, в первые годы после своего нового назначения.

— А генералов куда денем? Особенно те сотни, которые всё войну в тылах просидели?

— Кто постарше — в почётную отставку. Кто деловую хватку имеет — пусть режимными вопросами займутся на новых, секретных объектах. Или при областных обкомах самых ушлых пристроить. Пусть следят за первыми секретарями и контролируют их деятельность. Причём каждого такого «смотрящего» надо направить в чужую для него республику. Например тех, кто родом с Прибалтики — назначить на Кавказ и Закавказье. Азербайджанца, например — в Армению. Армянина — в Азербайджан. Или в ту же Прибалтику. Украинцев — на Дальний Восток и Зауралье. Да ты и сам так когда-то планировал… И сейчас для таких перестановок самая благоприятная обстановка. Все притихли, испугались, никто возмущаться не станет новым назначением…

Вождь и в самом деле давно мечтал таким вот образом устранить от власти или хотя бы приструнить самых ярых националистов на местах. Поэтому легко сменил тему разговора, и полчаса со своим ближайшим последователем и помощником обговаривал нюансы: кого, как и куда конкретно.

Но потом, всё-таки, вновь вернулся к прежней теме затянувшегося ночного разговора:

— Тем не менее, Лаврентий, ты не уловил самого главного в происходящем вокруг нас. И именно это главное — не даёт мне покоя. Догадываешься, о чём я?

Судя по Берии, который сильно массировал свою лысину, не догадывался. И от этого заметно нервничал. Минуты две он так помалкивал, досадуя на себя, но потом всё-таки признался:

— Сложностей вокруг нас полно… И я теряюсь, выбрать среди них главную…

— Хорошо! Тогда скажи мне: кто инициировал эту волну расследований и арестов, которая так бурно и с таким напором захлестнул даже Москву?

— Мм?.. Как бы все громкие раскрытия преступлений начались на местах. Так сказать, на периферии. Причём сразу в десятке, если не больше областей одновременно. А уже после этого ручейки обвинений потянулись непосредственно в столицу…

— Вот! Именно! А вспомни ка: кто из нас, сверху, давал такую директиву, на ужесточение следственных мероприятий на местах?

— Хм… Да как бы и никто… Но ведь всё правильно получается. Или нет?