📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгВоенныеСлед человека - Михаил Павлович Маношкин

След человека - Михаил Павлович Маношкин

След человека - Михаил Павлович Маношкин - Читайте книги онлайн на Hub Books! Бесплатная библиотека с огромным выбором книг
Читать книгу

Воспользуйтесь возможностью ознакомиться с электронной книгой След человека - Михаил Павлович Маношкин, однако, для полного чтения, мы рекомендуем приобрести лицензионную версию и уважить труд авторов!

Краткое представление о книге

«Странно и любопытно было ему видеть в километре от переднего края и женщину, и корову. Но женщина молчала, и во всей ее фигуре были выражены покорность и безнадежность, этот невесть откуда взявшийся солдат кормил лошадей ее сеном, которое она экономила как хлеб. <…> Он слышал, как похрустывали сеном лошади, а видел сгорбленную фигуру матери и отощавшую корову, около которой не было ни клочка сена. Завтра или послезавтра он будет далеко от этой деревни, а женщина с девочкой и голодной коровой останутся здесь, на пустом дворе».

В переработанном виде рассказ вошел в пятую часть романа «Человечность».

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 2 3
Перейти на страницу:

Михаил Маношкин

След человека

Ездовой Сафин подогнал лошадей к воротам старенького, крытого соломой двора. Рассветало. Лошади понуро стояли на ледяном ветру, их впалые животы и худые бока были покрыты инеем. Всю ночь по бездорожью они тащили пушку, а теперь с молчаливой покорностью ожидали своей дальнейшей участи. Острая жалость к ним кольнула Сафина.

— Терпеть надо… Сено, тепло будет…

Постукивая твердыми, как булыжники, валенками, он вытащил колышек, вставленный в петли вместо замка, отворил одну створку ворот, потом другую, завел упряжку с орудийным передком во двор, притворил ворота изнутри, оставив щель для света. Когда глаза привыкли к полумраку, он различил разгороженный жердями и соломой угол, в котором стояла корова.

Он поставил передок у стены, дышлом к воротам, отгородил для лошадей закуток, чтобы не бродили по двору, расхомутал кобылу, но другой хомут не поддавался его усилиям: вытянувшаяся узловатая супонь смерзлась, окоченевшие пальцы никак не могли ухватить конец ремня. Гнедой неторопливо мотал головой.

— …Черт, — выругался Сафин и сунул руки в карманы, не преставая постукивать булыжниками валенок. Вчера, снимая с позиции пушку, он до колен провалился в яму, заполненную жидким, как кисель, снегом, а к вечеру дохнуло холодом, ударил мороз.

Притоптывая, Сафин заметил под крышей сено, и, не раздумывая, полез по скрипучей лестнице. Он разом захватил чуть ли не половину сена и сбросил вниз. Спустившись аккуратно, подобрал и перенес к лошадям. Удовлетворенно зафыркав, они уткнулись мордами в сено, а Сафин опять взялся за хомут. Супонь все равно надо было заменить, — он достал нож, зубами раскрыл его и после нескольких безуспешных попыток разрезал ремень.

С улицы несмело вошла женщина и молча остановилась.

— Здорово, мамаш! Твоя корова? — Странно и любопытно было ему видеть в километре от переднего края и женщину, и корову. Но женщина молчала, и во всей ее фигуре были выражены покорность и безнадежность, этот невесть откуда взявшийся солдат кормил лошадей ее сеном, которое она экономила как хлеб.

В ворота проскользнула девочка лет двенадцати. На ней были большие разбитые валенки, длинное, с материнского плеча, поношенное пальто, байковый платок, из-под которого глядели настороженные глаза.

— Корова, а? Мясо! — смеется, притоптывая, Сафин.

Корова в его представлениях никак не вязалась с войной.

Девочка увидела у Сафина нож, кинулась в испуге к матери.

— Чево ты, дочка… Мясо, что ж еще…

Она молча заплакала. Сафин с недоумением взглянул на нее.

— Пугал, а? — он рассмеялся, складывая и убирая нож.

— Зачем сено взял? — возмущенно вскрикнула девочка. — Чем мы корову кормить будем?

— Кони голодный… Пушка возить…

Он слышал, как похрустывали сеном лошади, а видел сгорбленную фигуру матери и отощавшую корову, около которой не было ни клочка сена. Завтра или послезавтра он будет далеко от этой деревни, а женщина с девочкой и голодной коровой останутся здесь, на пустом дворе. Он с тоской взглянул на изнуренных лошадей, наклонился:

— Но, дохлый…

Он сгреб сено, поднял, попятился к лестнице. Над крышей с воем пронесся снаряд, разорвался за деревней.

— Все одно теперь. Пусть… Пусть едят. Может, сами тут останемся… — Сафин разделил сено пополам — лошадям и корове. В его движениях отражалось неловкое смущение.

— Ступай в избу, сынок. Печку затопила. Доить буду…

Изба мало чем отличалась от других русских изб, в которых останавливался Сафин. Посредине весело розовела железная печка. Сафин вытянул руки над жаром. Отогреваясь, они невыносимо заныли, а ноги еще не чувствовали ничего. Он снял полушубок, стащил с себя валенки. За высотой, где стояла противотанковая батарея, бухали разрывы. Сафин насчитал восемь. «Мне-то у печки что, в поле ребятам хуже… — подумал. — Разулся: сено брал…»

Лед на валенках подтаивал, образуя корочку, легко сползавшую с шерсти. Сафин стряхнул лед, перемотал потеплевшие портянки, обулся, надел полушубок. Шапки он не снимал.

— Что ж мало грелся? — спросила, входя в избу, мать.

— Кони поить надо. Куда в колодец ходить?

— Люся, покажи. Варежки вот надень, свои-то во дворе забыл…

Сафин взял варежки, взглянул щелочками глаз на мать, и его круглые щеки украсились ямочками.

— Люся, не надо, сам найду.

Он вышел. Мать положила рукавицы Сафина на табурет, придвинула к печке.

— Может, и наш где-нибудь так…

Сафин напоил лошадей, заменил супонь и вернулся в избу. Мать топила печь. Люся с любопытством поглядывала на гостя. Теперь он был совсем не страшный, но она все равно побаивалась его и не забывала, что он скормил лошадям их сено и что в кармане у него нож с длинной деревянной ручкой.

— Зачем не уехали, мамаш? Война тут, — спросил Сафин, протирая отпотевшую винтовку.

— Куда? Дом здесь, корова, картошка вот… — она вывалила дымящийся паром картофель в чашку, поставила на стол, — Бог даст, минует… Поешь горячей-то.

Они втроем сидели за столом и Люся забывала свои страхи, глядя, как смешно Сафин перекатывал на ладони картофелину, дул на нее и неумело, по-мужски, чистил.

— На стол положи, — подсказала мать. — Ты кто ж будешь? Киргиз?

— Зачем киргиз? Татарин хорошо.

— Татарин, вот что… Откуда же ты такой?

— Казань слыхал? Деревня близко, день дорога.

— Дома-то кто — жена, мать?

— Жена нет. Три брата, один сестра. Сестра старший, потом я.

С грохотом разорвался снаряд. Люся испуганно придвинулась к матери. Картофелина выпал у нее из руки, покатилась по полу.

— …Черт — лицо у Сафина передернулось от злости. — Зачем оставались? Война тут!

Он накинул на плечи полушубок, вышел посмотреть, куда упал снаряд. Метрах в семидесяти от двора дымилась свежая воронка. Хорошо, что деревня скрыта за бугром, тут не усидеть бы.

Он вернулся в избу. Мать сидела за столом. Люся забралась на печь. Сафин опять взял картофелину. Он ел не торопясь, словно этим хотел досадить немецкому артиллеристу.

— Моя мать перед войной умирал, — неожиданно сказал он. — Без мать плохо. Люся большой надо, уезжать надо. Картошку бери, корова бери, фриц дальше гоним, в деревню иди.

— Куда с коровой-то? Март на дворе.

— Мясо резать, корова новый будет!

— Не знаю уж, иль вправду уехать?.. — мать, вздыхая, взглянула на дочь. Люся молчала, ей больше всего не хотелось покидать теплую печку, где она чувствовала себя в безопасности. Глядя на дочь, мать тоже успокаивалась, ей самой не хотелось уходить из избы.

Сафин покурил и через минуту уже спал, накрывшись полушубком. Он не проснулся, когда мать подсовывала ему под голову подушку, не пошевелился, когда задребезжали стекла от разорвавшегося снаряда, и Люся, посматривая на спящего татарина, примирилась с

1 2 3
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?