Чертовка - Сима Гольдман

"Дорогая мама! Я так по тебе скучаю, каждый день во сне я вижу тебя, мы сидим в каком-то райском саду у фонтана. Ты склоняешься ко мне, я чувствую твой запах — такой родной и теплый. Мы разговариваем часами о том, о сём… Мне кажется, я схожу с ума. Тебя нет, мне кажется, что ты плод моего воображения, но просыпаться совсем не хочется.

Я тебя люблю. Твоя Аврора".

Не помню, как давно это началось, кажется, что уже целую вечность — пишу письма родителям по вечерам и бросаю в реку с мостика в парке в свободное плавание корабликами.

В дверь тихонько постучались, я взглянула на часы — полночь. Кто бы это мог быть? Вопрос, конечно же в риторический, и так понятно, что пришёл Марк. — Да — отозвалась я. — Ави, это я, можно войти? — Не дожидаясь моего ответа Марк приоткрыл дверь и проскользнул тенью ко мне в комнату, тихо и бесшумно, как всегда. Встав из-за стола, я подошла и обняла брата. Родственниками мы были очень далекими, но этот человечек всегда дорог мне был и близок, всегда был и будет лучиком света для меня.

Он сжал мою ладонь.

— Что случилось, Марк?

— Мне опять сон приснился, на этот раз кошмар, как будто бы мои мама и папа ушли и больше не вернутся. Мне стало грустно, и я к тебе решил прийти, тебе же тоже снятся часто странные сны. — Его вопрошающий взгляд о многом говорил.

Это началось недавно. Его сны стали ужасом для всей нашей семьи, кошмары Марка — наши кошмары. Ему снилось, что его родители сражаются, попадают в плен, ранены, а вот сейчас ушли… Я прекрасно понимала, что это значит — их больше нет, они умерли.

Мы никогда не знали его родителей, однажды моя тётя Ира просто принесла его совсем маленького зимой в одеяльце домой шесть лет назад и с тех пор он с нами.

Когда-то девятнадцать лет назад она почти, что так же принесла меня. Наши родители, на сколько нам известно от тети, погибли в аварии.

— Марк, давай в постель, — я позвала мелкого к себе.

Мы легли, обнявшись и я завела нашу песню о храбром рыцаре. Так мы и уснули и кошмары нам больше не снились.

Как обычно я встала на рассвете — привычка, выработанная годами. Мне всегда было хорошо и комфортно ночью, но я решила, что чем раньше я встану, тем больше я успею за день. Мне нравилось смотреть на небо из окна нашего маленького, но уютного домика в Надежде.

Вид был прекрасен, не смотря на кладбище за окнами. С эстетической точки зрения жить здесь было бы некомфортно, у оградки, если бы не тишина и покой, царящие здесь. Кто то скажет, что это скучно и невыносимо тоскливо.

Да, временами бывало даже страшновато, например, зимой, когда могилы казалось бы светятся от земли. С практической стороны здесь было замечательно: пение птиц, рассветные лучи словно пронизывали небо и почти безлюдно.

Кофе с утра — лучший друг студента и офисного работника. Выпив свою дозу, я отправилась на пробежку — мой собственный ритуал.

Утренний бег — лекарство от многих недугов, проветривает мозги, приносит умиротворение и чувство приятной усталости мышцам. Легкой трусцой я начала свой путь, который проходил сквозь то самое кладбище и выходил к трассе через поле. Из наушников доносился любимый Валерий Александрович со своей знаменитой песней:

(пр. автора: гр. "Ария")

В миллионный раз, прослушивая выученную на зубок песню, я заслушалась и размечталась, как попадаю на его концерт, ведь билеты уже куплены, костюм подготовлен, а настрой боевой. Если бы знала, куда приводят мечты… Я споткнулась, в этот момент меня настигла темнота. Не та тьма, где в конце тоннеля свет, а просто темнота и тишина.

Кипелов больше не доносится из моих наушников. Темнота и тишина.

— Нечисть!

— Смотрите, нечисть!

Со всех сторон доносились крики, я не понимала, что происходит вокруг. На меня кричали, тыкали вилами, палками и пальцами, а я впала в прострацию. Помню, как шумиха чуть поутихла, меня схватили и куда-то поволокли. Все вокруг мелькало, шум да гомон, ничего не понять, ни разобрать.

Поняла только, что оказалась в какой — то камере, все вокруг пахло плесенью, сыростью, гнилью и потом немытых тел "коллег по цеху".

Красная пелена, что до этого застилала глаза начала проясняться. Зрение потихоньку начало возвращаться в норму, стук в ушах утихать. Не знаю сколько я там так просидела, казалось бы целую вечность.

Мысли бродили уже не о концерте "Арии" в моей голове, а какого чёрта тут происходит?!

— На выход! — раздалось громкое и хриплое со стороны приоткрывшейся двери.

Охранник… Какой еще охранник?!

Где моё кладбище, где поле?! Что здесь происходит? Я просто стояла и смотрела на него, но кажется охранник хорошими манерами не обладал, поэтому просто подошел ко мне, схватил за руку и поволок за шиворот куда-то к выходу.

— Эй, ты, громила, а ну поставь где взял! — заорала я, моё воспитание тоже резко ушло в пятки вместе с сердцем.

Стало страшно, очень страшно, но данный субъект как буд-то бы не слышал меня и вовсе, сразу представилось, что тащит меня огромный тролль, да я и была почти уверена, что это он и есть.

Вволокли мое бренное тело в помещение, судя по всему к следователю. Я выдохнула, думала уже убивать будут без суда и следствия.

— Итак, нарва значит… — поцокал еще один внезапно появившийся индивидуум. — Имя есть?

— Имя? Да у меня не только имя есть, но и фамилия и отчество! — Моему возмущению не было предела.

— Ну что ж, разумная моя, это тоже хорошо. Давайте знакомиться. Капитан Альберт Рих Штользерман.

Еврей, пронеслось в моей голове, хотя как это относится к делу, и почему эта мысль посетила меня понятия не имею, человек хоть. Я присмотрелась: темные волосы, серые глаза, шрам на брутальном небритом подбородке. Симпатяга.

Стресс видимо берет своё, разные глупости лезут.

— Студентка, Васильева Аврора Ивановна. Подскажите, любезный, на каком основании я была задержана? Вы нарушаете мои права.

— Ваши права?

— На основании статьи 27 уголовного кодекса Российской Федерации, я требую меня отпустить.

— Интересно. Как- как?

— Вы понимаете, что Вы незаконно лишаете меня свободы?

— Нет, не понимаю. Где Ваше клеймо? Чья будете? И куда берут нечисть в студентки, кроме разве что…но нет….?