Соблазн на грани риска - Элизабет Биварли

* * *

Главным образом Ханну Робинсон беспокоили не зияющие дыры на брюках и рубашке, и даже не кровь – она видела и похуже. Нет, больше всего ее беспокоило то, что Йигера Новака совершенно не смущают аккуратные свежие швы, стягивающие его кожу чуть выше края шелковых боксеров. Что ж, такова была жизнь портнихи, работающей в мастерской по пошиву мужской одежды, чей самый прибыльный клиент зарабатывал себе на хлеб, играя в кошки-мышки со смертью и организовывая опасные приключения для других. А после очередной авантюры он приносил в мастерскую на починку то, что осталось от одежды.

Йигер возвышался над Ханной, пока она стояла перед ним на коленях с рулеткой в руках. По правде говоря, когда она встала, он по-прежнему был выше ее почти на целую голову. Смахнув со лба прядь угольно-черных волос, он посмотрел на нее своими синими глазами и сказал:

– Никогда больше не подпущу к себе быка так близко. – Он бросил быстрый взгляд на свежий шрам на животе и разорванную одежду.

– В прошлом году после забега с быками вы говорили ровно то же самое. – Ханна заправила светлый локон за ухо и поправила свои очки для чтения.

– Правда? – озадаченно спросил он.

– Правда. Тогда вы впервые пришли к нам в «Кэткарт и Куинн», потому что ваш предыдущий портной отправил вас куда подальше, когда вы в очередной раз принесли ему груду растерзанной одежды, – напомнила она. – К тому же, когда вы были в Памплоне в прошлом июле, вы успели забежать в кафе, прежде чем бык успел сделать что-то посерьезнее разорванной штанины.

– Точно, – сказал он. – Именно там я познакомился с Хименой. Надо признаться, одежда мне тогда еще долго не была нужна. Наверное, стоило отправить тому быку благодарственную открытку.

Несмотря на то что Ханна знала Йигера уже целый год, ее неизменно удивляла та легкость, с которой он рассказывал о своей сексуальной жизни. С другой стороны, его личная жизнь была почти такой же захватывающей, как и его работа, и, наверное, ему порой трудно было разграничивать их.

– Или отправить Химене сообщение с парой прощальных слов, – сказала Ханна, изо всех сил стараясь быть такой же непринужденной в общении.

– О, не беспокойся о Химене, – усмехнулся он. – Она тоже получила то, что хотела.

Ханна хмыкнула про себя: кто бы сомневался? Ее взгляд метнулся к кубикам пресса и выступающим сухожилиям на его подтянутом животе. Лишь многочисленные шрамы несколько смазывали впечатление, что это тело было вылеплено руками богов.

– Ну что, сможешь подлатать рубашку и штаны? – спросил он.

– С брюками проблем не будет, их просто надо хорошенько выстирать и вывести пятна крови, а вот рубашке одна дорога – на помойку. Не волнуйтесь, мистер Новак, я сошью вам точно такую же рубашку.

Он бросил на Ханну раздраженный взгляд.

– Сколько раз я говорил тебе называть меня Йигером?

– Много, – улыбнулась она. – А я столько же раз говорила, что это политика Кэткарта и Куинна называть всех клиентов мистер и миссис и исключительно на «вы».

Точно так же их политикой было обрядить единственную работавшую в ателье женщину в уродливый рабочий халат и заставлять ее всегда убирать волосы.

– В любом случае, – продолжила она, – я давно выучила наизусть ваши лекала и в два счета могу раскроить ткань для двух предметов одежды.

– За это я тебя и люблю, – улыбнулся он.

– Я знаю, – улыбнулась в ответ Ханна.

Йигер постоянно говорил Ханне, что любит ее. Любит за то, что она шьет для него одежду, которая сидит на нем как вторая кожа. За то, что она, как никто, может удалить любое пятно: будь то кровь, масло или жирный соус. И она тоже любила Йигера. Как итальянскую пасту, светлячков и закаты – с некоторым благоговением оттого, что эти вещи вообще существуют на свете.

Ханна снова вернулась к измерению шагового шва брюк, притворяясь, что это ей совершенно необходимо, хотя Ханна давно знала наизусть все его параметры. Но девушке простительна небольшая вольность, особенно если у этой девушки уже восемь месяцев не было парня.

– Ты когда-нибудь была в Испании? – спросил ее Йигер.

– Я раньше жила в так называемом испанском Гарлеме, – сказала она, записав мерку ручкой на внутренней стороне запястья. – Это считается?

– Нет, – усмехнулся он. – Ты обязательно должна побывать в Испании, это потрясающая страна. Одно из пяти моих любимых мест на планете.

Ханна могла бы сказать, что ее топ-5 – это Квинс, Манхэттен, Бруклин, Бронкс и Стейтен-Айленд, так как она никогда в жизни не выезжала за пределы Нью-Йорка. Первые восемнадцать лет жизни она находилась под опекой государства и не покидала юрисдикцию города, а в последующие девять лет у нее не было свободных денег, чтобы тратить их на путешествия. Ничего, путешествия могут подождать до тех пор, пока она не станет частью нью-йоркской индустрии моды. Но не могла же она сказать все это человеку, который построил многомиллионный бизнес на экстремальных путешествиях.

– А какие остальные четыре места в списке? – спросила Ханна.

– Новая Зеландия, Словения, Чили и Исландия, – не задумываясь ответил Йигер. – Но если ты спросишь завтра, список может быть совершенно другим.

Ханна записала последние мерки на запястье и привычным жестом воткнула ручку в тугой пучок, который всегда носила на работе. Она поднялась на ноги, и Йигер по-прежнему возвышался над ней, хотя при ее миниатюрном росте над Ханной возвышались практически все.

– Готово, – сказала она. – Можете одеваться.

– Спасибо, что позаботишься об этом. – Он кивнул в сторону кучки разорванной одежды.

– Без проблем. Но вы могли бы сэкономить немало денег на одежде, если бы оставались в Нью-Йорке больше нескольких недель подряд.

– Я совершенно не способен оставаться где бы то ни было больше пары недель кряду. Я авантюрист и не собираюсь за это извиняться.

Ханна лишь покачала головой. Она не могла себе представить Йигера сидящим за столом перед компьютером или стоящим на конвейерной линии. Все равно что заставить Супермена работать парковщиком.

– Я просто прошу вас быть осторожным.

– Поверь, это – последнее, что человек вроде меня хочет услышать.

Но осторожность – именно то, что характеризовало всю жизнь Ханны. Нет, она вовсе не была трусихой – невозможно выжить в детском доме, будучи трусихой, но последние десять лет она старательно выстраивала собственную жизнь с чистого листа и не собиралась подвергать ее опасности. Сейчас у нее были стабильность и безопасность, и она ни за что на свете не станет ими рисковать.

– Новые брюки и рубашка будут готовы через неделю, – сказала Ханна.