Благовест - Алиса Клима

Алиса Вячеславовна Клима

Сухой овраг. Благовест

© Клима А., текст, 2025

© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2025

Глава 1

К обеду того дня, когда Ларионов, никого не уведомив, скоропостижно уехал в Москву по вопросу внезапного перевода, Вера забеспокоилась: Ларионова нигде не было видно. Решила не дожидаться, как в прошлый раз, когда он ушел на неделю в запой, и направилась в дом. Там она с удивлением встретила не только Федосью и Вальку, но и Паздеева.

– Денис… – Веру охватил внезапный страх.

Паздеев поднялся из-за стола и учтиво пригласил ее присоединиться.

– Поешь супчику, – весело лопотала Федосья, и Вера тут же подуспокоилась, потому как знала, что Федосья была барометром обстановки в лагпункте и доме.

– Где Ларионов?

Паздеев подвинул стул, и Вера присела рядом, не обращая внимания на плошку горячего супа.

– Григория Александровича вызвали в Новосибирск на профориентацию, – сказал Паздеев. – Приказ пришел утром. Я сопровождал его до города.

Вера с подозрением смотрела на Паздеева, но тот не багровел, как лакмус, и, стало быть, не лгал. Она успокоилась прочнее.

– И надолго?

Федосья покачала головой, не в силах понять, как можно было любить мужчину и упорно любви противостоять.

– Если будут плановые учения, то недели на три, а если только общий курс, то на неделю. Обещал быть на связи. Так что дня через три все выясним.

Вера уже почти совсем пришла в себя, но сердце почему-то все равно щемило. Валька таращила глаза то на нее, то на Паздеева, будто тоже чуя неладное.

– Кстати, – Паздеев вдруг полез в карман галифе, – начальник попросил передать записку – не хотел будить. Только прочти без свидетелей и следом сразу ликвидируй, – добавил он все тем же ровным тоном.

Вера, не сказав ни слова, вскочила и бросилась из избы.

Федосья издала смешок:

– Ну и гордячка…

Вера знала, что самым укромным местом для чтения был как раз барак – туда обычно днем не совала нос охра. Она прошла к своей вагонке, трясущимися руками развернула записку и прочла: «Душенька, я долго думал, говорить ли правду, но месяцы борьбы доказали твои силу и отвагу. И теперь ты будешь терпеливой и благоразумной. Меня вызвали в Москву по поводу перевода из лагпункта. Буду честен: не знаю, что меня ждет и как все обернется. Правильнее, чтобы ты подготовилась и положилась на доверенного человека. Нет смысла говорить, какова теперь моя цель. А ты должна лишь одно – сохранить себя».

Веру начало бить. Она вскочила и поначалу металась по бараку. Потом вдруг застыла. Перечитала записку. Второй раз смысл слов показался иным. «Нет! Как-нибудь… как-нибудь…» – неслось в голове.

Внезапно паника стихла. Душа почему-то успокоилась, хотя слова в письме были куда страшнее лжи Паздеева. Но ложь Паздеева породила тревогу, а правда Ларионова вселяла силы. Вера перечитала записку в последний раз и затем нашла спички и сожгла в печи, предусмотрительно разрушив сгоревшую бумагу в пепел. Внутри родилось прочное знание: уныние незримым образом навредит Ларионову. Теперь, когда они вновь замерли над бездною, нужно было делать дело. И делать с огнем в груди!

В заботах по лагерю пролетели две недели. Паздеев докладывал об отсутствии новостей, что теперь казалось благословением. Администрация во главе с Грязловым, как и в прошлый раз, вела себя в штатном режиме. Вера старалась пресекать мысли о Ларионове, но с каждым днем в душу все смелее вползал холодок. В ней ежеминутно боролись надежда и страх. Каждое брошенное кем-то слово вызывало то обреченность, то веру.

Инесса Павловна молчала, боясь затевать разговор о Ларионове: поняла, что снова происходит что-то решающее. Ей хотелось оказать Вере поддержку, но она ждала развязки и лишь внимательно за той наблюдала, подбадривая на свой лад философскими беседами.

Инесса Павловна видела теперь в Вере несгибаемую решимость. В прошлый отъезд Ларионова Вера в какой-то момент уступила панике и сорвалась. Сейчас же было заметно, как она сгруппировалась и в любой неожиданности была готова к броску.

Наступил сентябрь. К концу третьей недели отсутствия Ларионова Вера в один из дней решилась пробиться в конюшню. Утром она получила наряд в пищеблоке, но в обед направилась туда, ничего не сказав ни душе – даже Клавке.

Ворота, как водится, не были заперты. Она осторожно вошла и огляделась. Шельмы в деннике не было. «Кузьмич куда-то поехал», – отметила Вера. Лошади фыркали. Тихо заблеяла коза Зинка, почуяв человека: она всегда блеяла в ожидании дойки, завидев людей.

Что и как тут было обследовать? Вера поняла, что совершенно не имела плана! Вокруг все выглядело обычным. Может, Клавка была права, и ничего в конюшне нет, а все это Вера надумала в отчаянной попытке оправдать Анисью и избавиться от Грязлова.

Вера почувствовала себя глупо и беспомощно. В этой странной беспокойной тишине, прерывавшейся только фырчанием лошадей и скрипом Зинки, ее охватило беспредельное одиночество и отчаяние.

Ларионов! Она сжала ватник на груди и часто задышала, борясь со слезами. Надо бежать! И отчего Паздеев все молчит?!

Вера резко вышла из конюшни и, завернув за угол, уперлась в Грязлова. Сердце неудержимо заколотилось, ноги в икрах обмякли.

– Ты что здесь забыла?! – неожиданно яростно гаркнул Грязлов и схватил ее за ватник.

Вера вскрикнула и дернулась, но Грязлов вцепился крепко.

– Да пустите вы! Напугали! Я за молоком ходила…

– И много надоила? – Грязлов ухмыльнулся, сверля ее взглядом.

– Да я в запарке бидон забыла! – продолжала громко парировать Вера, радуясь, что Грязлов не мог услышать стук ее сердца.

– А давай-ка я тебя в ШИЗО на три дня отправлю, – сказал Грязлов, озираясь бегающим взглядом.

– Это за что же? – обиженно заныла Вера, прокручивая в голове вероятность открытия ее лжи.

– За то, что наряд бросила и шляешься там, где не надо!

– Да ладно вам! – не сдавалась Вера, напуская на себя простецкий вид. – Подумаешь, за молоком сбегала.

– Вот и подумаешь в ШИЗО! – отрезал он и потащил ее под руку в сторону плаца.

Пока шли, Вера перебирала варианты, как дать знать своим о беде. Поравнявшись с домом Ларионова, они наткнулись на Польку. Полька растерянно наблюдала за тем, как Грязлов вел Веру.

Увидал их и Паздеев.

– Курочкина, поди сюда! – крикнул Грязлов, и Вера зажмурилась, понимая, что Грязлов сейчас же раскроет, что никакого молока она в конюшне не искала.

Полька, блуждая по лицу Веры глазами, подошла. С ними поравнялся