Дети грозы. Книга 3. Зови меня Смерть - Мика Ртуть

614 г. от основания империи (18 лет назад). Суард.

По спящей улице мчался всадник. Лицо его скрывал капюшон, спина пучилась горбом под плотным плащом. Усталый конь, роняя хлопья пены, остановился на центральной площади, между двух одинаково темных громад с высокими шпилями.

Всадник оглядел попеременно оба храма, пытаясь понять — который из них Сестры, а который — Брата? Но не обнаружил ни одной подсказки, оба храма в темноте выглядели одинаково. Зато в тишине особенно отчетливо слышался цокот копыт — пока еще далеко, за несколько кварталов от храмов.

— Сестра, сохрани!

Осенив лоб малым окружьем, всадник скинул плащ. По плечам рассыпались светлые волосы, а горб за спиной оказался мягкой корзиной, из которой высовывалась детская голова.

Человек спешился и снял со спины корзину. Вынул малыша, закутал в шаль и направился к дверям ближайшего храма — того, что был слева. Опустившись на колени, осторожно уложил спящего ребенка на крыльцо и провел над ним руками, роняя золотые искры. Малыш завозился во сне, улыбнулся, но не проснулся. И исчез.

Стук копыт приближался.

Человек вскочил, закинул корзину за спину, прикрыв сверху плащом. Взлетел на лошадь и поскакал прочь.

Едва горбатая фигура скрылась за поворотом, на площадь выехала пятерка всадников, закутанных в плащи с капюшонами. Первый молча поднял руку, призывая всех остановиться. Так же молча спрыгнул с коня и направился к дверям правого храма. Поднялся по ступеням и постучал.

— Благословенны будьте, путники. Что привело вас в обитель Светлой Сестры? — улыбнулся заспанный седобородый настоятель. — Проходите, помолимся рассвету.

— Где ребенок?

Настоятель пожал плечами.

— Вам только что оставили ребенка. Где он?

— Простите, но никакого ребенка нам не оставляли. Приют не здесь.

— Отдайте. Это сын нашего господина. Его похитили. Отдайте.

— Сочувствую вашему господину, но ребенка здесь нет. Прошу, зайдите в храм, посмотрите сами.

Халлир Белый, настоятель храма Светлой Райны, распахнул обе высокие двери, выпуская в уходящую ночь янтарный свет фейских груш и тонкий аромат шафрана. Отпихнув его, гость встал на пороге и осмотрел белые каменные стены, украшенные резьбой и мозаиками, круглый камень посередине единственного зала, пустые деревянные лавки. Не говоря ни слова, он развернулся и быстрым шагом направился к четырем неподвижным фигурам. Вспрыгнул на лошадь, махнул рукой — и кавалькада с места в карьер покинула площадь Близнецов.

632 г. от основания империи. 1-й день каштанового цвета, Риль Суардис, Шуалейда шера Суардис.

Просыпаться рядом с любимым — что может быть прекраснее! Когда тебя обнимают сильные руки, когда ты чувствуешь тепло мужского тела, ощущаешь дыхание на своих волосах, прижимаешься к любимому так тесно, что и лезвия не просунуть между вами. Когда, уловив твое первое сонное шевеление, он улыбается и шепчет:

— Светлого утра, моя Гроза.

А ты лениво, не открывая глаз, потягиваешься, ощущая бедром всю крепость его любви, так же тихо отвечаешь:

— Утра, мой светлый шер, — и оборачиваешься, на ощупь тянешься за первым, самым сладким поцелуем…

Едва коснувшись горячих и нежных губ, открываешь глаза и понимаешь, что обнимаешь не любовника, а спящую рысь.

— Мр-ряф? — недоуменно спросила Морковка, мол, с чего такие нежности, хозяйка? И лизнула Шу мокрым и шершавым языком в нос.

— Брысь!

Спихнув рысь с кровати, Шу прикрыла глаза, пытаясь удержать остатки сладкого сна.

Постель все еще пахла морем, соснами и самую капельку оружейным маслом. Даймом. Даже хранила его призрачное тепло. Правда, блаженное спокойствие сна уже рассеялось, и ему на смену явилась сотня вопросов. Первым из которых был: чем же закончился вчерашний бал? Все ли хорошо с отцом? Когда она засыпала, ему было лучше, но с тех пор прошло… сколько? Почему Дайм ничего не рассказал?

Припомнив подробности сна, Шу залилась жаром. Вообще-то им обоим было не до разговоров. Совсем-совсем. И сейчас Шу с удовольствием бы повторила все то, что ей приснилось, только наяву…

— Ментальное воздействие пятого уровня, — мечтательно глядя на цветущий за окном каштан, сказала Шу. Вслух. Сама себе. Или тому полковнику Магбезопасности, который вполне мог ее сейчас слышать. — Ты должен сам себя арестовать, Дайм шер Дюбрайн.

Полковник МБ не ответил. Наверное, ему вовсе не было стыдно за нарушение закона. Вместо него ответила Морковка.

— Мрр-ау! — зевнула она во всю пасть и потянулась, выпустив когти и прогнув спину.

А Шу вскочила с постели, призвала какую-то одежду (кажется, свою, а может быть, и Каетано) и как была босиком, помчалась искать Дайма… то есть, конечно же, узнавать самые последние новости!

Добежала она ровно до столовой, откуда доносились тихие голоса, звон столовых приборов и вкуснейшие запахи.

— Кай, так что вчера… О, герцог…

— Светлого утра, ваше высочество. — Альгредо встал и поклонился Шу.

Все мужчины, присутствующие за завтраком — Зако, Мануэль, Энрике и Кай — последовали его примеру. А сидевшая между Альгредо и Каем девушка, судя по фамильному сходству — дочь Альгредо, уставилась на Шу во все глаза. Красивые, черные и полные шаловливых искр глаза. Вообще Таис Альгредо Шу понравилась. Никакого жеманства, никаких лицемерных ахов по поводу мужских штанов, надетых на Шу, зато море любопытства. Ну и воздушный дар, да. Небольшой, едва-едва на третью категорию, но он был. Что, без сомнения, существенно облегчало понимание между Шу и ее будущей фрейлиной.

— Я уж думал, ты будешь спать до ужина, — подмигнул Шуалейде Кай и указал на место рядом с собой.

— И не надейся, — хмыкнула Шу и уселась за стол. — Я голодна, как стая упырей.

Морковка, которую к столу не звали, устроилась рядом. В засаде. Хотя Шу была твердо уверена, что в отличие от нее рысь уже позавтракала, и, возможно, не раз.

— Упырям несвойственно собираться в стаи, — неописуемо занудным тоном сообщил Энрике.

Шу, а следом за ней Кай с приятелями рассмеялись. Таис покосилась на них с еще большим любопытством. Чего такого смешного сказал капитан Магбезопасности?

Шу и сама бы не ответила на этот вопрос. Просто… ну… это была такая обыденная, такая привычная шутка! Энрике, любимый учитель «стратегических маневров», читай шалостей и отмазок, изображает зануду, это же… да, это смешно! И прекрасно! Как будто вчера на балу никого не убили, никого не обвинили в измене… Как будто жизнь по-прежнему легка и спокойна.