Грустное танго Арлекина - Анна Ольховская

Апатия удушливым туманом заволакивала сознание. Лена теперь понимала, что чувствует попавшая в сети паука муха.

В первые минуты неосторожная жертва рвется, трепыхается, пытаясь освободиться, еще не осознавая, что это – все, конец, отлеталась. Ей кажется, стоит лишь посильнее напрячься, дернуться, рвануться – и липкие нити лопнут.

Но чем больше трепыхаешься, тем плотнее путы. И ближе паук. Сначала он держится немного в стороне, дожидаясь, пока жертва посильнее влипнет. А потом неспешно, смакуя каждое мгновение, приближается. И начинает выпускать новые нити, мерзкие нити зла, медленно опутывая, закрывая мир, свет, жизнь…

Лена трепыхалась. О, еще как! Она тоже не могла поверить, что кто-то способен навредить ей, дочери влиятельного бизнесмена, студентке МГИМО, умнице и красавице, шагавшей… нет, порхавшей по жизни легко и весело.

А почему бы и не порхать, если жизнь так прекрасна? Любящие и понимающие родители, много друзей, светлая голова на плечах, хороший характер, приятная внешность, абсолютно никакой кичливости и заносчивости – друзей и подруг у Лены было много. Хороших, преданных друзей. И любимый парень имелся, а как же! И бояться в принципе нечего: папина служба безопасности одна из самых профессиональных в городе.

Вот только оказалось, что не всегда эта служба может помочь…

Смартфон издевательски квакнул, сигнализируя о доставке сообщения. Раньше Лене этот звук вовсе не казался таким мерзким. Раньше…

Больше всего хотелось разбить этот дурацкий кусок умного пластика, растоптать его в мелкую крошку, чтобы никогда больше, чтобы навсегда!

Но… Бесполезно. Пробовала уже. ОН все равно ее нашел. И находил снова и снова…

Девушка открыла сообщение.

«Итак?»

Руки дрожали, пальцы отказывались нажимать на нужные буквы. Но пришлось…

«Чего хочет мой Господин?»

Вот же гаденыш! Ну, сейчас ты у меня получишь!

Яна подхватила лежавшую прямо под ногами большущую шишку, прицелилась и, мстительно усмехнувшись, швырнула:

– Н-на! Получи!

Но заяц, обнаглевшая длинноухая сволочь, ловко увернулся, показал Яне язык и с прежним дурным энтузиазмом застучал по барабану лапками. И даже то, что барабан этого кошмара в бархатных шортах (с аккуратно прорезанной сзади дырочкой для хвоста) издавал вполне себе мелодичные, звонкие трели, ситуацию никоим образом не улучшало.

Потому что от этих настойчивых трелей раскалывалась голова и зудело где-то под самой крышкой черепной коробки. Что нормальному функционированию мозга ну никак не способствовало.

Поэтому заяц, разгуливающий по лесу в бархатных штанах и с барабаном, Яну совершенно не удивлял.

Зато напрягал, доставал, надоедал.

И барабанил, барабанил, барабанил…

– Да что ж за наказание такое!

Возмущенный вопль оказался такой силы, что буквально сдул зайца вместе с его бархатными портками прочь. Но звук его барабана почему-то остался.

Нудно-мелодичный.

Яна нехотя открыла глаза, перевела взгляд на будильник и болезненно поморщилась – восемь утра! Восемь утра в субботу!

Что же там за дятел за дверью? Какого черта этому дятлу надо?

Или…

Яну буквально снесло с кровати, принесло в ванную, затем – на кухню, и, только убедившись, что нигде ничего не прорвало, не протекло и никого она не заливает, девушка облегченно выдохнула. Съемная квартира все-таки, оправдывайся потом перед хозяйкой!

Шипя сквозь зубы весьма нелестные эпитеты в адрес раннего визитера, девушка пошлепала к входной двери, звонок на которой продолжал периодически взрываться трелями.

Настойчивый, однако, дятел.

Яна посмотрела в глазок и обреченно вздохнула – ну конечно! Кто же еще! Вот уж воистину – не делай добра, не получишь зла!

Девушка нехотя щелкнула замками, отпирая, скинула цепочку и распахнула дверь:

– Доброе утро, Лидия Васильевна!

– Доброе утро, Яночка! Ой, а почему ты в пижаме? Девятый час ведь уже, ты на работу опоздаешь!

– Сегодня суббота.

Стоявшая на пороге старушка огорченно всплеснула руками:

– Суббота?! Так это я тебя разбудила?!

Еще бы, столько трезвонить!

– Есть такое.

Губы соседки задрожали, глаза моментально подернулись символизирующей вину влагой:

– Ради бога, прости меня, Яночка! Прости дуру старую! Для меня ведь все дни одинаковые, я и забыла, что сегодня суббота! Думаю, что это Яночка не заходит, Бусинка тоже волноваться начала! Не случилось ли чего! Ты иди, ложись, поспи еще! Я уж сама как-нибудь Бусинку выведу. Правда, с ночи неважно себя чувствую, голова кружится, но я сейчас соберусь…

– Да ладно, Лидия Васильевна, чего уж там! – махнула рукой Яна. – Выведу я вашу Бусинку, все равно уже не заснуть. Сейчас только оденусь.

– Спасибо тебе, Яночка! – просияла старушка. – Мне действительно тяжеловато сейчас далеко уходить: давление подскочило. А Бусинка по утрам любит в парке побегать.

– Да, я знаю.

– Ну конечно же, знаешь! Что бы мы без тебя делали, две старухи немощные! Я так рада, что ты здесь поселилась! До тебя тут такая неприятная девица жила…

– Лидия Васильевна, – Яна переступила озябшими ногами, – я пойду, переоденусь. Холодно так стоять.

– Конечно-конечно, иди, – закивала соседка. – В квартирах действительно зябко, хотя и май на дворе. А я пока Бусинке комбинезончик надену: на улице грязно, всю ночь дождь шел.

Само собой. В хорошую солнечную погоду у милой старушки, живущей в соседней квартире, все в порядке со здоровьем. А как только за окном дождь, туман, снег и прочая пакость, Лидии Васильевне моментально становится худо.

И вообще, по большому счету не такая уж она и старушка. Просто дородная пожилая дама, одышливая, мнительная. И собачка ее, отдаленно напоминающая болонку кудлатая Бусинка, такая же одышливая. Потому что явно перекармливает Лидия Васильевна свою любимицу, Бусинке впору переименоваться в Булыжничек.

Яна познакомилась с соседкой и ее собачкой где-то через неделю после переезда в эту квартиру.

Девушке очень нравилось новое место жительства, и не только потому, что это было ее первое единолично снятое жилье (до сих пор Яна снимала квартиры с подселением, собирались две-три девушки и жили вместе).

Эта симпатичная уютная однушка находилась в чудесном районе, так называемом тихом центре. Буквально в пяти минутах ходьбы шумел центральный проспект, а здесь время словно остановилось, запутавшись в густых зарослях жасмина и боярышника. Двор дома, где теперь жила Яна, очень напоминал дворик из фильма «Покровские ворота». И сам дом, построенный сразу после войны пленными немцами, тоже был почти такой же. Двухэтажный, с лепниной, с большими каменными балконами-верандами. Двор замыкали еще несколько таких же домов, образуя островок прошлого.