Меч теней - Карин Рита Гастрейх

Карин Рита Гастрейх

Меч теней

(Серебряная паутина — 2)

Перевод: Kuromiya Ren

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Кел’Бару

Акмаэль обнажил Кел'Бару, позволив длинному серебряному клинку отразить ярко-красное сияние восходящего солнца. Ветер наполнял скалы и расщелины темным шепотом тревожных снов. Далеко внизу река Тарба с ревом протекала через узкий каньон, вдоль которого был проложен перевал Эрунден, ухабистая дорога, опасно виляющая по крутым спускам, подходящая для мулов, но совершенно неудобная для его королевской процессии.

— Мой король, — сэр Дростан подошел и остановился на почтительном расстоянии. — Наши приготовления завершены. Мы отправляемся по вашему приказу.

Акмаэль кивнул. Несмотря на массивное телосложение, у Дростана уже был заметен возраст в морщинах вокруг глаз. Седина была в его рыжей бороде.

— Что ты знаешь об этом месте? — спросил Акмаэль. — Людях, которые его построили?

Они разбили лагерь среди фундамента старой крепости. Густые заросли ежевики задушили пересекающиеся каменные тропы. Единственная башня круто наклонялась к ущелью внизу, камень ее арочного дверного проема был ослаблен трещиной в сердце.

— Судя по мастерству, я бы сказал, что башня была построена первыми королями Вортингена, возможно, во время завоевания Моэна, — сказал Дростан. — Или даже раньше, в великих битвах с Народом Грома. Какова бы ни была ее история, она давно забыта.

Порывы ветра усилились, и Кел'Бару ответил необычным гулом, ярким тоном, наслоившимся на его типично скорбную интонацию.

Эолин, — бормотал он. — Эолин, Эолин, Эолин.

Дростан приподнял бровь.

— Кажется, меч знает свою судьбу.

Акмаэль нахмурился и покачал головой. В течение многих лет он безуспешно пытался разгадать песню Кел’Бару. Он никогда не сталкивался с таким оружием, с мечом, которого не мог понять.

— Даже маг не может заглянуть в будущее. Как тогда может оружие? Нет, я не верю, что Кел’Бару подозревает, куда мы направляемся. Он только повторяет имя Эолин, как и с того момента, как они были разлучены.

«Как эхо моего сердца».

— Мага Эолин не захочет этот меч, — тихо сказал Дростан.

— Это было оружие ее брата.

— Потому и не захочет.

— Это единственный меч, который когда-либо говорил с ней, — сказал Акмаэль. — Он принадлежит Эолин, хотя я давно пытался убедить его в обратном.

— Мага Эолин не заинтересована в орудиях смерти. Даже если бы была, это галийский меч, наполненный странным волшебством. Такому оружию нет места в наших традициях. Они непредсказуемы. Подозрительны. Если оставить его с магой, это может привести к неизвестным опасностям.

Акмаэль вложил оружие в ножны. Он долго обдумывал этот вопрос и не собирался переубеждать.

— Этот меч — ее наследство. Что с этим делать, будет ее решением.

Они спустились по склону к толпе леди в мантиях, рыцарей в доспехах и внимательных слуг. Знамена Вортингена развевались над головой, серебряные драконы танцевали на фоне пурпурной ночи. Среди них ждала королева Тэсара, бледная и стройная, как летняя лилия. Она приветствовала Акмаэля милостивой улыбкой и глубоким реверансом. Вместе они сели на лошадей и погнали процессию вперед, спускаясь с Хребта Фаэлона на высокие, продуваемые ветрами равнины Моэна.

Три дня они ехали по неровным ландшафтам. Деревни были просто скоплениями земляных домов, люди были скромны в одежде и внешности. Возделанные поля казались беспорядочно разбросанными по холмистой местности. Пшеница и чечевица росли среди разбросанных саженцев, словно в постоянной борьбе с постоянно наступающим лесом. Олени паслись среди овец. Свиньи и куры перебегали дорогу, крича и визжа. Собаки набрасывались на лошадей. Босоногие дети смотрели широко раскрытыми глазами на членов королевской семьи.

Тэсара сморщила нос.

— Это неухоженное место. Дикое и очень неприветливое.

Ее неудовольствие отвлекло Акмаэля от мыслей, которые снова обратились к Эолин.

— В этом есть определенная красота, — Акмаэль ответил скорее из вежливости, чем из реального желания вовлечь Тэсару в разговор. — Необузданный дух, напоминающий Восточный Селен.

— Все потрепанное, — ответила она. — И грязное.

Он посмотрел на свою юную королеву, ее маленький подбородок был высоко поднят, ее пшеничные волосы были убраны под тонкой вуалью и украшенной драгоценностями шапочкой.

Заметив его взгляд, Тэсара тонко улыбнулась Акмаэлю.

Он ничего не сказал и отвернулся.

Наконец, показался город Моэн, низко пригнувшийся над мрачными холмами. С крепостных валов зазвучали рога, и трубы Акмаэля ответили тем же.

У ворот собралась толпа, простолюдины свободно смешивались со знатью. Дети бросали полевые цветы. Крестьяне пели и водили хороводы. Прием был душевным, хотя и импровизированным. Когда Акмаэль и его свита приблизились к полуразрушенным башням, лорд Фелтон, дородный старик с седой бородой, отделился от толпы.

— Хвала богам! — закричал Фелтон, опираясь на прочную трость. — Наш король прибыл! Да здравствует король! Да здравствует король Акмаэль!

Люди повторили призыв Фелтона, и Акмаэль спешился, чтобы поприветствовать их. Фелтон сердечно обнял короля, не в силах сдержать волнение. Прошли поколения с тех пор, как король Мойсехена посещал скромную провинцию Моэна.

Глава подозвал свою семью и представил их Акмаэлю одну за другой. По мере того как список родственников Фелтона удлинялся за счет племянниц, племянников и внуков, Акмаэль отвлекся на движение в толпе, похожее на полоску света, проскальзывающую сквозь полог леса.

Эолин.

Его сердце подпрыгнуло, когда она появилась в поле зрения.

Мага мало изменилась за те годы, что они не виделись. Темно-рыжие кудри ниспадали ей на плечи, освежая демонстрацию чувственности среди стольких головных уборов и вуалей. Ее бордовое платье подчеркивало изящный изгиб ее груди; пояс, расшитый изумрудными листьями, украшал ее талию. Она держала посох из полированного дуба и хрусталя. Улыбка засияла в ее темных глазах, когда они встретились с его, открытое выражение радости и дружбы.

— Мой король, — королева Тэсара коснулась его локтя, ее голос слегка дрожал.

Акмаэль повернулся, словно очнувшись ото сна.

Несмотря на царственную осанку Тэсары, усталость от их путешествия отражалась в ее застывших плечах и осунувшемся лице. Она сделала знак своей фрейлине Соне, которая вынесла принцессу Элиасару. Королева взяла румяного младенца, и Акмаэль показал их лорду Фелтону и его семье.

Пока они шумели из-за красоты и здоровья Элиасары, Акмаэль еще раз украдкой взглянул на Эолин, но мага уже исчезла. К разочарованию Акмаэля, она не подошла к столу Фелтона на ужин. Он хотел спросить о ней, но решил, что лучше промолчать.

«Я ждал три долгих года, чтобы увидеть ее снова. Я могу подождать еще одну ночь».

* * *

— Они идут! — Гемена ворвалась в кухонную дверь с растрепанными пепельно-каштановыми волосами и возбужденными глазами.

Рената крепко схватила девушку за руку, на ее лице с крючковатым носом отразилась свирепая хмурость.

— Ребенок!