Железо и серебро - Мария Гуцол

Меньше всего Анне Греймур хотелось выходить из машины на стылый февральский ветер. И видеть то, что ей придётся увидеть.

Женщина. Около тридцати. Ножевое. Тело успело остыть.

Земля под ногами оказалась замёрзшей и седой от инея. Бледная трава льнула к ней, спасаясь от ветра. Щерились ветками кусты, желтели ленты ограждения.

Возле ленты переступала с ноги на ногу детектив Ноймар, рядом с ней маялся констебль. Второй патрульный сидел в машине, рядом с полицейским авто притулилась безликая легковушка детектива. Фургон криминалистов стоял чуть в стороне.

Анна плотнее запахнула пальто, забрала с заднего сиденья рабочий чемоданчик и пошла к полицейским.

Труди Ноймар, детектив из отдела по особо тяжким, уныло отсалютовала ей. Констебль Рон Нейсмит шмыгнул носом. В патрульной машине шипела рация, иногда прорывался голос диспетчера.

— Привет, док, — сказала Анне детектив Ноймар и приподняла ленту ограждения. — Эксперты скоро закончат, и она твоя. Найди мне там хоть что-то хорошее.

— Кто у тебя напарником сейчас? — спросила Анна. — Адамс?

— Он толковый, — Труди пожала плечами. — Хотя занудный хрен, конечно.

Констебль хмыкнул. Греймур пригнулась и шагнула под жёлтую ленту.

Парни из отдела криминалистики и идентификации действительно заканчивали. Один из них обернулся и махнул Анне рукой.

Там, где землю напитала кровь, она раскисла. Анна обошла по дуге тёмное пятно. Рядом отпечатался след от ботинка с рифлёной подошвой. Мужского, если судить по размеру.

Всё верно, вчера было теплее, и только ближе к утру заморозок снова схватил инистой коркой траву.

Анна глянула на ноги жертвы. Вскинула брови удивлённо. Босая, пятки испачканы. Рыжеватая земля налипла уродливыми струпьями на изящные ступни. И подол длинного белого платья тоже был испачкан.

Платье, кстати — отдельная странность. Слишком лёгкое, больше подошло бы для нежаркого лета или поздней весны, покрой какой-то незнакомый. Анне пришло в голову слово — архаичный.

— Я знала, что тебе понравится, — хмыкнула Труди Ноймар, внимательно следившая за действиями Анны. — Давай, док, приступай.

— Ножевое ранение в области шеи, — сказала та. — Перебита аорта, большая кровопотеря. Тело не переносили, нет никаких следов волочения, но тебе это уже должны были сказать и без меня.

Белая рука жертвы цеплялась за рукоять ножа, словно перед смертью женщина пыталась вытащить его. Рефлекторный жест, бессмысленный в своей обречённости. На тонком запястье темнели синяки.

— Время смерти? — деловито спросила Ноймар.

— Четыре-шесть часов назад, — Анна с трудом заставила себе отвести взгляд от застывшего лица и вернуться к работе. Даже у смерти не оказалось власти над строгой красотой убитой. — Если судить по степени окоченения и температуре. В морге скажу точнее. А может, и не скажу. Ночью подморозило. Если повезёт, эксперты найдут больше. Смотри, у неё на ногах замёрзшая грязь.

— Уже посмотрела, — детектив поморщилась. — Босая, в одном платье, ни документов, ни куртки, ни сумки, ни телефона, ничего.

— Может быть, привезли сюда машиной?

— Здесь только её следы. Оттуда, от реки. И его, заканчиваются у дороги.

— Собака нужна, — уныло сказал констебль Нейсмит.

Рядом с седаном Анны осторожно припарковалась труповозка. Греймур поёжилась от холода и начала фотографировать.

То ли у неё дрожали руки, то ли что-то было с самим фотоаппаратом, но размытыми получались четыре кадра из пяти. Анна чертыхнулась.

Работая, она невольно отметила, что не может вот так сходу определить возраст убитой. Если смотреть под одним углом, она казалась совсем юной девушкой, под другим — мимические морщины выдавали, что не так уж она и молода. Где-то между двадцатью пятью и сорока, решила Анна. Точнее она сможет определить уже на секционном столе, по строению костей.

Это было важно. Придется устанавливать личность убитой, а информации у Труди и её напарника — меньше, чем мало.

Словно читая её мысли, детектив Ноймар тяжело вздохнула. Шансов на то, что дело раскроют быстро, и оно не повиснет мёртвым грузом, практически не было. Разве что кто-нибудь сам начнёт разыскивать эту женщину.

Когда Анна закончила, тело подняли на носилки и унесли. Рон Нейсмит курил, отойдя в сторону. Труди топталась на месте и дышала на озябшие руки. С губ её срывались облачка пара. Криминалисты упаковывали свое оборудование в фургон.

— Я заеду домой, — сказа Анна детективу Ноймар. — Оставила кошелёк.

А ещё нужно было сказать Дэйву, что романтический уик-энд, на который они так надеялись, закончился, не успев даже начаться. Анна мрачно подумала, что иногда понимает своего бывшего мужа, пытавшегося уговорить её уволиться.

— Едь, — Ноймар махнула рукой. — Вали отсюда, пока Адамс не притащился. Странно, кстати, что ещё не… Может, в пробке застрял. Хотя откуда сейчас пробки, в такую рань?

Анна с удовольствием захлопнула за собой дверь машины, отгораживаясь от ветра и холода. Повернула ключ в замке зажигания. И попыталась хотя бы на ближайшие полчаса выбросить из головы убийцу, жертву, форму синяков и степень окоченения.

Потому что Дэйв стоил того, чтобы думать о нём, а не покойнице в труповозке.

Временами Анне казалось, что это происходит не с ней. Потому что такие парни, как Дэйв, не знакомятся в барах с усталыми женщинами за тридцать, а если даже и знакомятся и остаются на ночь, не возвращаются к ним потом.

Ей всё время казалось — она пытается удержать в руках что-то, совсем для её рук не предназначенное. Что-то слишком мимолётное. Но Дэйв возвращался. Приносил полевые ромашки среди зимы и спелые вишни, на вкус совсем непохожие на тепличные. А потом снова пропадал куда-то.

Или Анна сама пропадала на работе. Она хмыкнула и прибавила скорости. Машина выехала на дорогу. Мимо поплыли холмы Тары, по-зимнему бледные. Мелькнул на обочине указатель на Байль.

Старый тёткин дом прятался за голыми ветками неухоженного сада. Анна Греймур въехала сюда больше года назад, но у неё так и не дошли руки привести в порядок ни дом, ни сад.

Тётка умерла давно, дом стоял заброшенным. Анна жила в Йерке, её родители в Лоуде. Когда она заикнулась о продаже, мать устроила грандиозный скандал, обвиняя непутёвую дочь в неуважении к чужим светлым воспоминаниям.

Потом это оказалось огромной удачей. Наверное, самой большой в жизни Анны. Потому что когда она собрала вещи и села в машину, оставив Майкла орать на пороге их общего коттеджа, нового, ещё пахнущего свежей краской, ей было куда ехать.