Книжный магазинчик Мэделин - Мэри Энн Марлоу

Вандалы снова нанесли удар. Сделав из буквы M кривую Л, они переименовали мой книжный магазин, и теперь надпись гласила «Каменный лох».

Как смешно.

Раньше в Орионе – «маленьком городке с большим сердцем» – подобного не случалось, однако за последние несколько месяцев я уже трижды счищала краску с окна. На этот раз хотя бы вышло остроумно. Три недели назад просто нарисовали член под надписью «детский клуб Y»[1].

Я поскребла надпись пластиковой картой, на которой не осталось средств. Хорошо, что испорчено только стекло. Попади краска на дерево, я бы устроила этим несчастным болванам инспектора Жавера![2]

Более-менее исправив ситуацию, я выудила из сумки ключи, но входная дверь не хотела открываться, даже когда я ударила ее плечом. Отлично. Еще одна проблема.

Чтобы попасть внутрь, пришлось хорошенько налечь на дверь бедром. И я сразу почувствовала себя как дома. Вдохнула мирный воздух, будто медитируя.

Каждое утро, переступая порог моего святилища, я произносила две молитвы. Во-первых, благодарила богов за книжный магазин, который (почти) стал моим. Во-вторых, просила вселенную направлять ко мне больше покупателей, чтобы я могла этот магазин сохранить. Я стольким пожертвовала ради исполнения своей мечты, что крах не просто разобьет мне сердце, но и уничтожит мою душу.

Полгода назад жених умолял меня бросить провинциальный бизнес и окунуться вслед за ним в городскую жизнь. Вечно упрямая, я решила остаться. С тех пор наши пути разошлись. Я живу в каком-то странном новом измерении, где половина моих желаний сбывается, но лишь ценой второй половины – ироничный поворот в духе рассказов О’Генри. Да, у меня есть книжный магазин, зато нет мужа. Я даже не вдова – просто не вышла замуж. Могла бы быть миссис Питер Мерсер, а по-прежнему остаюсь мисс Мэделин Хэнсон.

Я вытащила на улицу пару столиков с распродажными книгами, взяла меловую доску и наклонилась, чтобы написать на ней предложение дня: «ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ СКИДКА – 15 %». И хотя я терпеть не могла отдавать книги практически даром, полки просто ломились от залежавшегося товара.

Подул легкий ветерок, и я закрыла глаза, наслаждаясь теплом утреннего солнца, когда вдруг уловила аромат свежеиспеченных круассанов из французского бистро Джентри и сморщила нос. Запах рогаликов, несомненно, очень вкусных, казался мне отвратительным, ведь он отобьет всех посетителей от моего жалкого кафе.

Будто призванный моими мыслями, к обочине подъехал белый фургон. Прикрываясь рукой от солнца, я увидела, как из кабины выпрыгивает Макс Бекетт. Он помахал мне и бросился к задней части машины, крича на ходу:

– Не поможешь?

Я потащилась на его зов и позволила Максу нагрузить меня двумя коробками; сам он взял еще три. Едва не уронила их, толкая входную дверь. Макс пошел за мной к прилавку, где я исследовала содержимое: среди разнообразного ассортимента выпечки имелись маффины, круассаны, а также два целых торта – «Мраморный» и «Двойной шоколад».

– Сколько с меня?

Он достал детально расписанный чек. Пока я изучала список, Макс оперся о холодильную витрину и спросил:

– Ты подумала над моим предложением?

Я подняла голову и фыркнула в ответ:

– Да не особо.

Он на мгновение прикусил щеку. На свету коричневые, красноватые и золотистые блики играли в его волосах в таком танце, которому позавидовал бы любой художник-колорист, и уж тем более я со своим обыденным каштановым цветом.

– Так было бы лучше для бизнеса, Мэдди. И для твоего, и для моего.

Напускной невинностью меня не проведешь.

Макс утверждал, что хочет расширить свое дело (которым занимался вместе с матерью) по доставке выпечки, и просил местечко в моем магазине: мол, в результате и я буду в плюсе. Может, оно и так, но меня страшно бесила уверенность Макса в том, что у него на все есть ответ. Он постоянно давал советы, в которых я не нуждалась. Как, например, в прошлом году, когда он поделился опасениями по поводу моей предстоящей свадьбы. И оказался прав, что раздражало еще сильнее. Порой – даже зачастую – я подозревала, что у Макса имеются скрытые мотивы.

Оставалось лишь понять, зачем ему нужно внедриться в мой бизнес.

– И как это мне поможет?

– Если мы откроем здесь настоящую пекарню, ты привлечешь больше покупателей.

– Я и так продаю твою выпечку.

Он вздохнул.

– Мэдди, я дипломированный маркетолог. Ты же видишь, как я сумел помочь маме.

Это правда. Раньше она изредка готовила свадебные торты, но стоило Максу вмешаться и привнести новые идеи, как они стали выполнять кучу заказов для местных ресторанов и торжественных мероприятий.

– А я тут при чем?

– У меня много задумок. Сможем практичнее использовать пространство и увеличить клиентскую базу.

Что он и сделал с маминой торговлей. Я прищурилась, награждая Макса презрительным взглядом.

– Ты пытаешься каким-то образом захватить мой книжный магазин, да?

Видимо, он досчитал до десяти, прежде чем ответить.

– Это вовсе не захват, а партнерство.

Партнерство подразумевает отношения равных, однако со старших классов Макс не переставал относиться ко мне снисходительно, доставая непрошеными советами, а чаще всего просто старался показать, что он лучше. Я тоже, знаете ли, изучала маркетинг, и мне нравилось вести дела по- своему.

– Меня устраивает наше текущее партнерство.

У нас был четкий распорядок. Я делала ежедневные заказы, они с мамой пекли на своей кухне, и Макс привозил еду сюда. Выпечка продавалась с наценкой, и Макс не имел никакого контроля над магазином.

– У тебя здесь пропадает классная кухня. Только представь, я мог бы готовить с ночи, открываться пораньше и получать больше утренних посетителей.

Мне действительно надо было как-то увеличивать прибыль, однако, по словам Макса, складывалось впечатление, что он намерен меня вытеснить.

– Все и так хорошо, спасибо.

Его щеки покрылись красными пятнами. Похоже, мой отпор раздражает Макса так же, как меня бесит его напористость.