Пустошь. Дом страха - Блейк Крауч

* * *

С самого начала я был в хороших руках. Линда Аллен дала мне веру и поддержку и обеспечила прочный фундамент. Она – потрясающий литературный агент и замечательный друг. Марсия Маркленд произвела незабываемое впечатление своей редакторской работой. Блэнд Симпсон, величайший писатель всех времен, первым поверил в меня. С его литературным талантом может сравниться только щедрое великодушие по отношению к ученикам. Мэри Элис Кир и Анна Коттл оказались просто потрясающими, и я признателен им за то, что они были рядом. Диана Су проявила себя настоящим супергероем. Доктор медицинских наук Сэм Стаут, доктор медицинских наук Тед Вэнс, Майкл Джеймс и Марианна Фьюирер поделились своими познаниями в медицине и фармацевтике, ответив на несколько заковыристых вопросов. Пол Лоури стал для меня энциклопедией огнестрельного оружия. Мирна Вуархей рассказала мне о скотоводстве в Пайндейле, а доктор биологических наук Сандра Л. Митчелл любезно предоставила сведения о флоре и фауне высокогорных пустынь округа Саблетт, штат Вайоминг. Доктор филологических наук Ричи Кэндолл, еще одно светило из Университета Северной Каролины, помог решить вопрос, связанный с Шекспиром. Все ошибки, преувеличения и неточности всецело лежат на моей совести. В этот величайший момент, когда работа близится к завершению, меня переполняют теплые чувства к моим родителям Клэю и Сюзен Краучам. Мой брат Джордан предлагает замечательные названия для моих книг, хотя ему самому они не нравятся. Он великолепный парень, и он станет писателем. Что касается жены, мое везение не поддается никаким оценкам. Ребекка, твои любовь и дружба ведут меня вперед. И, наконец, признательный кивок Памеле Бамгарнер, которая поддерживала во мне огонь творчества в непростое время.

В тот чудесный майский вечер я сидел за письменным столом, наблюдая за тем, как солнце садится за озером Норман. До этого момента день был просто превосходным. Я встал в пять утра, как обычно, и, как всегда, приготовил на завтрак омлет и миску свежих ананасов. В шесть часов я уже сел за работу и не останавливался до полудня. Я пожарил двух краппи, которых поймал накануне вечером, и только сел обедать, как мне позвонил мой литературный агент. Когда я завершаю работу над книгой, все мои дела берет на себя Синтия. У нее было для меня несколько сообщений, из них лишь одно действительно важное: переговоры об экранизации моего последнего романа «Синее убийство» завершились. Разумеется, это была хорошая новость, но по моим книгам уже сняты два фильма, так что я к этому привык.

До вечера я работал в своем кабинете и покинул его в половине седьмого. Окончательное редактирование своей последней рукописи, еще не имеющей названия, я собирался завершить завтра. Я устал, но надо было закончить, ибо в течение недели на книжных полках должен был появиться мой новый триллер «Поджигатель». Я наслаждался истощением, следствием целого дня работы. Руки мои болели от клавиатуры, глаза слезились от долгого напряжения. Выключив компьютер, я откатился от стола в кресле на колесиках.

Выйдя из дома, я направился по длинной дороге, вымощенной щебнем, к почтовому ящику. За целый день я впервые оказался на улице, и резкий солнечный свет, проникающий сквозь ряды высоких сосен, обрамляющих дорожку с обеих сторон, обжигал мне глаза. Царила полная тишина. В пятнадцати милях к югу Шарлотт все еще «стоял» намертво, закупоренный сплошной пробкой вечернего часа пик, и я порадовался тому, что не являюсь частью этого безумия. Слушая хруст камешков под ногами, я мысленно представил себе своего друга Уолтера Лансинга, кипящего от злости в своем «Кадиллаке». Сейчас он должен был проклинать последними словами непрерывный гул клаксонов и сплошную вереницу задних габаритных огней, медленно тащась домой к жене и детям от редакции выходящего раз в квартал журнала «Турист», посвященного природе… Нет, это определенно не для меня. Я предпочитаю одиночество.

В кои-то веки почтовый ящик не оказался заполнен под завязку. Внутри лежали два конверта: один со счетом, другой чистый, если не считать напечатанного адреса. Почта от поклонников.

Вернувшись в дом, я смешал коктейль и отправился на веранду с почтой и книгой по криминальной патологии. Устроившись в кресле-качалке, разместил все, кроме коктейля, на стеклянном столике и уставился на воду. Задний дворик небольшой, а по краям его раскинулся на четверть мили в обе стороны густой лес, ограждающий от ближайших соседей мой дом, где я живу на протяжении вот уже десяти лет. Весна в этом году пришла только в середине апреля, поэтому в сплошной зелени различных оттенков тут и там еще виднелись белые с розовым цветки кизила. Сочная трава сбегала к потемневшему от непогоды деревянному причалу у самой кромки воды, где вдоль берега росли плакучие ивы, опустившие в воду кончики своих ветвей.

В том месте, где озеро примыкает к моему поместью, оно имеет в ширину больше мили, и дома на противоположном берегу видны только зимой, когда деревья сбрасывают покрывало листвы. Поэтому сейчас, в самый разгар весны, когда ветви покрылись нежной зеленью, озеро принадлежало мне одному, и я чувствовал себя единственной живой душой на многие мили вокруг.

Поставив недопитый стакан на столик, я вскрыл первый конверт. Как и ожидалось, в нем оказался счет от телефонной компании, и я внимательно изучил внушительный список звонков. Закончив, отложил счет и взял второй конверт. Марки на нем не было, что показалось мне странным. Вскрыв конверт, я достал лист белой бумаги и развернул его. Посредине черными чернилами был напечатан один абзац: