Горячая Линия для дракона - Светлана Ледовская

ЛИНИЯ

Притворяться, что слушаю начальника, я научилась с первого разбора полетов. Он монотонно бубнил о правилах, соблюдении правил, нарушении правил и наказании за нарушение правил. И игнорировании правил. Этот пункт появился вместе со мной, как мне сообщили более опытные сотрудники агентства. С моим приходом в организацию много что изменилось. Даже в уставе новые пункты дописали. Поначалу коллеги делали ставки на то, что я выкину в следующий раз.

Однажды я разрешила девушке перевертышу устроиться в ювелирный магазин. В отдел серебра. Бедолага от близкого контакта с этим металлом одурела и принялась сбрасывать одежду прямо в зале. К счастью, рядом не оказалось людей. Ведь не стриптиз она собиралась танцевать. Вовсе нет. Она хотела сменить ипостась. На виду у человеков. Могла б и покусать недотеп, а то и выпотрошить парочку. Волки любят печень. Это мне пояснили. А потом задокументировали.

В другой раз позволила немертвому стать смотрителем кладбища. И мимо него плелись убитые горем родственники усопших, которых он подъедал, утешая. Никто бы не заметил этого, если б придурок не напился крови из наркомана и не стал одурманенный носиться между памятниками. Голый и сменив ипостась. Его сочли готом и идиотом. Что, впрочем, на мой взгляд почти одно и то же. Учли. Задокументировали.

Но самым большим моим просчетом оказалась выданная лицензия бармена Летящему. Инкуб за стойкой бара! Спился весь район. Даже когда флайеры раздавал священник, никто не осознал масштаб проблемы. Но в заведение для взрослых потянулись дети. Классами. В сопровождении преподавателей. Это заметили и оценили. Снова задокументировали.

Напрасно я надеялась, что меня уволят. Никто не собирался освобождать меня от повинности. И когда в отделе распределения прибывших я натворила достаточно, меня перевели в другой. Окружающие привычно делали ставки, я готовилась выслушивать очередные нотации, но у судьбы были другие планы. Неожиданно я нашла свое место. Кто ж знал, что во мне спит дар переговорщика? Мне даже курсы оплатили, чтобы к таланту знания добавить. А потом еще и на повышение квалификации отправили. И хоть прозвище Серебрянка прилипло ко мне намертво с самого первого промаха, на новой должности моя репутация была безупречна. Если б еще память отбить у старожилов.

Одна радость — новенькие не верили, что кто-то мог настолько крупно лажать. Спрашивать напрямую никто не решался, а сама я об этом не распространялась.

Сейчас мое фото красовалось на доске почета в кабинете директора. Где-то в сейфе, полагаю. Потому как знать в лицо переговорщиков не положено. Память о моей внешности стиралась из сознания других сотрудников, стоило мне исчезнуть из поля зрения. Эту полезную опцию, помимо прочих, выполняло кольцо на моем указательном пальце. Объемное украшение, с несколькими зелеными камнями, которыми я тайком любовалась, являлось частью рабочей экипировки. Инструкция к нему неизученная и запаянная в пакет лежала в ящике стола. Я так и не научилась следовать правилам.

— Лия, ты меня слушаешь? — раздалось недовольное и я подняла глаза на начальника. — Почему мне кажется, что ты витаешь в облаках?

— Не замечала, что здесь небеса, — я лучезарно улыбнулась, но мужчина смотрел на меня без тени иронии.

— Напомни, почему я терплю твое пренебрежение?

— Потому что я великолепна, — подсказала с готовностью. — Или оттого, что с другими скучно…

— Или же ты просто еще не исчерпала чашу моего терпения.

— Тоже вариант.

Кофе в картонном стаканчике казался слишком сладким. Парнишка за стойкой в кафе снова добавил больше сахара и сливок. А на боковине тары красовался его номер телефона. Третий раз. Придется брать завтрак в другом заведении. Не хотелось бы делать круг перед работой. Я люблю подольше поспать по утрам. Вроде напротив нашего офиса открылась закусочная.

— Линия!

Даже вздрогнула от окрика и наконец заметила, что оборотень не в настроении шутить. Он выглядел встревоженным. Обычно уложенные волосы топорщились, словно он ерошил их пальцами не один раз.

— Попробуй быть серьезной хотя бы раз…

— Ты не захочешь этого, — пробормотала негромко, но он услышал.

— Твоя сущность? — осторожно спросил мужчина, делая шаг назад.

— Я контролирую себя, Мак, — успокоила оборотня, который за несколько лет успел стать почти родным. — Просто зима была долгой. Солнца не хватало.

— Если тебе нужно больше…

— Солярия мне хватает, — я громко вздохнула и потерла переносицу. — А вот массаж бы не помешал.

— Вымогательница.

— Попытаться стоило. Спина болит…

— …и хвост отваливается, — хмыкнул мужчина. — И как тебе удается всегда меня развеселить?

— Это риторический вопрос, — я запрокинула голову, уставившись в потолок.

— Твой дар не при чем, дорогая, — он хотел в это верить, но мы оба понимали, что мое проклятие всегда будет «при чем».

Поначалу, когда попала в отдел, было сложно устоять перед животным магнетизмом альфы. Сильный, уверенный, надежный — именно таким его видели все сотрудники. Он и внешне был внушителен. Поджарый, высокий, со светлыми волосами и удивительными серебристыми глазами. Но я знала его тайны, которые могли разрушить идеальный образ. Так же как и он мои. Ну, почти все. Но пока мои коллеги пускали на него слюни и случайно спотыкались, чтобы оказаться в надежных объятьях, я лишь вздыхала. Мне стать парой мужчине своего вида не грозит. Зато неплохо выходит быть другом. Или мне хотелось так думать.

Поднявшись на ноги, я подошла к окну, чтобы оказаться подальше от начальника, который остался на месте. Несмотря на то, что Мак не боялся меня, он не решался приближаться, замечая бликующие глаза.

— Как спишь?

— Высыпаюсь, — солгала легко.

— А сны?

— Не вижу, — второй раз вышло не хуже.

— Готова работать? — в ответ я дернула плечом, и мужчина продолжил. — Ты взяла много клиентов. Справляешься?

— Беру работу на дом.

— Это неправильно.

— Консультации не позволяют мне скучать, — возразила, наблюдая, как далеко внизу по тротуару бегут люди.

— И не ощущать себя одинокой, — озвучил мои мысли Мак. Он всегда был слишком проницательным.

— Ты хочешь стать моим переговорщиком?

— Нет, — ответил он слишком поспешно и сухо хохотнул. — У меня плохо получается говорить.