Ни слова о любви - Берта Эллвуд

Малютка Анжела неуклюже топала на своих толстеньких ножках, ее огромные карие глаза с интересом смотрели на рыжего котенка, самозабвенно гоняющего яркий мяч, а Анна, не отрываясь, наблюдала за первыми попытками дочери познать мир.

Она будет настоящей красавицей, думала гордая мать. Все мужчины сойдут с ума из-за нее, не в силах устоять перед ее красотой и обаянием. Она будет играть их сердцами, как сейчас плюшевыми медвежатами. Я сделаю все, чтобы моя малютка была счастлива. Хотя это будет не так-то просто.

Сейчас все проблемы решались легко: стоило только подуть на разбитую коленку, протянуть шоколадную конфету, погладить по черноволосой кудрявой головке, как глаза хнычущей дочурки мгновенно прояснялись и все следы печали исчезали с ее кругленького личика. А как вылечить страдающее сердце? Мысль о том, что когда-нибудь придется отдать свою дорогую доченьку мужчине, что в один прекрасный день незнакомый человек станет для ее Анжелы самым близким существом на земле, была невыносимой для материнского сердца. Анна уже сейчас начинала ревновать малышку к будущему. Но что поделаешь, в жизни ее пока крошечной дочери когда-нибудь обязательно появится человек, который завоюет ее сердце и привяжет к себе на всю жизнь. Однажды темноволосая малышка полюбит, как когда-то ее мать Анна полюбила ее отца Серхио.

Анна посмотрела вдаль, где на зеленой лужайке ее муж и сын пытались запустить бумажного змея. Был выходной и Серхио проводил этот день с семьей. Он очень много работал, и Анна переживала из-за этого, поэтому она научилась ценить каждую минуту, проведенную в обществе мужа.

Маленький Сонни ходил намного лучше Анжелы, хотя они и были близнецами, и Анну это немного беспокоило, но семейный врач успокаивал ее, уверяя, что даже близнецы развиваются по-разному. Серхио посмеивался над ее страхами, но в глубине души волновался за крошек не меньше жены.

Анна смотрела на своих мужчин и смеялась. Мужчин или мальчишек? Они оба с неподдельным энтузиазмом носились по траве и необыкновенно злились, когда очередная попытка отправить в небо яркий бумажный ромб оканчивалась неудачей. Да, не все у тебя получается, Серхио Арнотти, с улыбкой подумала про себя Анна. Тебе придется признать, что не все в этом мире ты умеешь делать превосходно, ведь для Сонни гораздо важнее сейчас твоя способность запустить змея, а не умение управлять семейным бизнесом!

Да, теперь у нее самая настоящая семья. Любящий муж, замечательные дети — то, о чем мечтает каждая женщина. Только это счастье нелегко досталось ей. Через какие страдания пришлось ей пройти, прежде чем они с Серхио осознали, что они значат друг для друга…

— Ты что, серьезно? Я не верю собственным ушам! Ты действительно предлагаешь мне выйти замуж за этого типа, Серхио Арнотти? — Зеленые глаза Анны презрительно сверкнули. Она постаралась вложить весь сарказм, на который была способна, в свой короткий вопрос. Предложение деда возмутило ее до глубины души. Ведь они всегда так хорошо понимали друг друга, как он мог предполагать такое! Она выпрямилась во весь рост и, трепеща от ярости, возвышалась над Сантано.

Анна Арнотти считалась самой красивой девушкой на курсе в колледже дизайнеров, который она закончила два года назад, но и самой необузданной. Если ее зеленые глаза гневно загорались, аристократические ноздри угрожающе раздувались, а щеки лихорадочно краснели, то все вокруг знали, что от Анны лучше держаться подальше. Плохо приходилось тем, кто вздумал встать у нее на пути, и теперь Сантано Арнотти испытывал ее ярость на себе.

Дедушка съежился в своем любимом кожаном кресле. Он выглядел чрезвычайно хрупким, почти бесплотным, его одежда неожиданно показалась Анне слишком большой для него. Он и сам отличался неукротимостью характера, но под напором внучки стушевался. Какой он уже старый! Семьдесят девять лет, конечно, не шутка, но Сантано Арнотти никогда не производил впечатления слабого немощного старика, и Анна впервые в жизни заметила, как дедушка изменился за последнее время. Его голова полностью поседела, прибавилось морщин на лице, сухая пергаментная кожа, иссохшие руки. Когда-то он был хорош собой. Пожелтевшие фотографии доказывали, что Сантано Арнотти отличался редкостной красотой, но годы изменили его до неузнаваемости.

Ей стало жалко деда, очень жалко, ведь она так его любит, он — вся ее семья, но это не значит, что она готова пойти на то безумство, которое он только что ей предложил. Все на свете имеет свои пределы. Он слишком много от нее требует, она не может с этим согласиться!

— Послушай, что ты говоришь, — проговорила она сквозь зубы. — Ты просишь меня продать себя. За окном двадцатый век! Я не верю собственным ушам.

— Ты преувеличиваешь, Анна, — слабо запротестовал Сантано Арнотти. — Не кипятись, пожалуйста, возьми себя в руки. Ты хотя бы раз выслушала меня спокойно? Дело слишком серьезное, чтобы просто отмахнуться от него. Почему бы тебе не налить чаю, тогда мы бы могли цивилизованно все обсудить. Взвесить все за и против, а не бросаться высокопарными словами. Я никогда не заговорил бы с тобой об этом, если бы не продумал все заранее.

Анна с шумом выдохнула. Говорить о таком спокойно? Без крика не получится, она слишком эмоциональна и не привыкла держать в себе свои чувства. Но взрыв эмоций не поможет, она знала по горькому опыту, что дедушка никогда не сдается. Надо попытаться отвлечь его. Бедный дедушка, ему сейчас тяжело. Ему требуется сострадание, понимание. Он потерял и сестру свою, Анжелу, и свою обожаемую жену Маргарет в течение одного месяца. Анна хорошо представляла себе, что чувствует дедушка, ведь все его счастливые годы были связаны с женой. Если юная Анна не слишком тяжело переживала потерю бабушки, то Сантано, который всю жизнь души не чаял в своей хрупкой американочке, никак не мог прийти в себя.

Еще и смерть Анжелы. Анна не была знакома с ней, но прекрасно знала, с каким нетерпением Сантано ожидал ее длинных писем, полных всяческих сплетен об итальянской половине их семьи, от которой дедушка откололся много лет назад. Они были единственным источником информации о семье его брата, и он очень дорожил ими. Анжела подробно и со вкусом рассказывала ему обо всех последних событиях, а теперь дедушка был полностью отрезан от тех людей, с которыми вырос. Скорбь его усиливалась еще и потому, что и Анжела, и Маргарет были намного моложе его, и он считал несправедливым, что он остался жить, в то время как они покинули его.

Сейчас он был абсолютно один, если не считать Вильмы, прислуживающей в доме с незапамятных времен. Вильма никогда не выходила замуж, у нее не было своих детей. Когда родилась Анна, Вильма помогала молодой матери ухаживать за малышкой, а после смерти родителей Анны нянька стала для девочки второй матерью. Она была по-настоящему привязана и к Сантано, но не могла заменить ему семью.

Анна часто навещала деда, но все равно это не могло сравниться с теми временами, когда была жива Маргарет и они никогда не скучали втроем, создавая свой маленький уютный мирок, где привыкли делить и печали, и радости, и где всегда можно было рассчитывать на ласковое слово и поддержку в любой ситуации. Их большой и красивый дом опустел после смерти бабушки, это ощущалось в каждой комнате, в каждом уголке. Все напоминало о Маргарет: и вышивки, сделанные ее рукой за многие годы, и ее портрет, написанный в день свадьбы, и миллионы других мелочей, которые больно ранили сердца скорбящих.