Стопроцентная блондинка - Наталия Левитина

Ясным январским утром сотрудник ДПС сержант Гришин ловко маскировался в леске у пригорка, высматривая жертвы. Орудием труда ему служил радар.

Но сегодня Гришину, окутанному морозным паром, с пушистыми от инея ресницами, не очень-то везло. Автолюбители были удручающе законопослушны. Тщетно пританцовывал сержант на обочине, нарядный, в ярком форменном жилете, напрасно размахивал хорошо эрегированным полосатым жезлом. Навар был невелик.

Очередная иномарка проползла мимо, едва шевеля покрышками. «68 км/ч», – высветилось на радаре. «Расстрелял бы!» – сверкнул глазами подмороженный Гришин. По мнению парня (и все водители его поддержат), ехать по пустынной трассе с такой скоростью – это настоящее преступление.

– Доброе утро! – поздоровался краснощекий сержант с преступницей.

Он не терял надежды. А вдруг ночью дамочка праздновала Рождество? И сейчас до сержанта донесется чарующий аромат перегара.

– Что-то у вас стекла запотели. Документы, пожалуйста.

Женщина равнодушно протянула права. Сержант не привык к подобной вялости. Обычно при встрече с сотрудником ГАИ водители проявляют больше живости.

М-да… Перегаром от мадам совсем не пахло. Легкий аромат духов донесся из салона до профессионально чувствительного носа Гришина. Он узнал запах. Такие же французские духи исторгла из него на Новый год супруга. Как там? А, «Ланком». Волшебная жидкость в строгом флаконе представляла собой результат выжимки – но не розовых лепестков, а карманов Гришина. Жене подарок стоил двух месяцев супружеского усердия, Гришину – недельного заработка.

– Все нормально, Анастасия Николаевна, можете ехать, – разочарованно вздохнул сержант. И бросил последний взгляд на даму, не оправдавшую ожиданий.

Анастасия Николаевна выглядела странно. Запах дорогого парфюма и бриллиантовое кольцо на пальце не вязались с потертым китайским пуховиком и старой шапкой. Гладкая кожа рук диссонировала с морщинами на лице.

– У вас все в порядке? – поинтересовался сержант.

– До свидания, – буркнула женщина и подняла стекло.

…Перехватив взгляд гаишника, Настя нервно убрала под шапку выбившуюся седую прядь. Прежде чем продолжить путь, она посмотрела в зеркало и не сдержала горестного вздоха. В ее глазах застыла печаль, а от их уголков веером расползались к вискам морщины. Две страдальческие складки, как противотанковые рвы, огибали рот и спускались к подбородку.

– Сорок пять лет, – прошептала Настя, – и ни годом меньше. От красоты ничего не осталось… Проклятие!

Январское морозное утро, минус двадцать. Сугробы, сверкающие алмазной корочкой наста, еловые ветви в белых пушистых нашлепках. И ей сорок пять. Она одинока, несчастна, оскорблена.

Располагайся.

Это твоя квартира.

Теперь ты будешь жить здесь.

Жить здесь.

Настя закрыла глаза и увидела себя трехмесячной давности: в солнечном октябрьском дне, счастливую и молодую.

Да, всего три месяца назад ей было двадцать восемь и жизнь пьянила ее как шампанское…

В самом начале играющего золотыми и багряными красками октября Настя Платонова вышла на крыльцо кубического зеркального здания, расположенного в центре города. На третьем этаже высотки обитала фирма «Люкс-Консалтинг», где и работала Анастасия.

Она трудилась в отделе маркетинга. И хотя на ее карточке уклончиво значилось «специалист», она, тем не менее, подозревала в себе недюжинные способности маркетолога. А иначе бы ее здесь не держали.

Трудовой порыв Насти внезапно угас в третьем часу дня, когда ей позвонил муж.

– Собери чемодан к восьми вечера. Я заеду, – приказал он.

Да, именно так он обычно и разговаривал – тоном, подразумевающим беспрекословное подчинение. Настя подчинялась Платонову с удовольствием.

Сейчас она заволновалась, разрумянилась. Но не спросила, что случилось. Ведь Платонов и сам посвятил бы ее в тонкости авантюры, если бы на то была необходимость.

Настя уточнила:

– А сколько чемоданов?

– Бери все, что тебе нужно.

– Два? Три? А твои вещи брать?

– Нет.

Для большинства жен подобный приказ главнокомандующего звучал бы странно. «Собери чемодан к восьми вечера!» Но сердце Насти радостно затрепетало. Она предчувствовала сюрприз. Михаил конечно же придумал нечто интересное. А так как лишние вопросы разрушили бы эффект неожиданности, Настя предпочла не любопытствовать…

Платонову нравилось быть оригинальным, и средства ему позволяли. Вероятно, он бы не усердствовал, если бы Настя реагировала на его сюрпризы чуть более сдержанно.

Пару лет назад Михаил приехал к ней в офис с двумя саквояжами. Он решительно оторвал прелестного маркетолога от компьютера и увез в аэропорт. Целую неделю они прохлаждались на Ривьере – пили коктейли, летали на парапланах. Был бархатный сезон, и солнце пригревало удивительно нежно.

А однажды супруг изъял Настю прямо из косметического салона. Девушка лежала на кушетке, обмазанная грязью. Она воображала себя русалкой, не справившейся с управлением хвостом и застрявшей в прибрежном иле.

Но Насте пришлось смыть целебный навоз и облачиться в роскошное платье и туфли. Вечер они провели в оперном театре, где давал единственный концерт оркестр под управлением Спивакова. Михаил совершенно случайно в последний момент урвал два билета. Другой на его месте не стал бы суетиться – к началу концерта они почти не успевали. Но Платонов, зная Настину страсть ко всему прекрасному и гармоничному – будь то музыка Вивальди, живопись Тулуз-Лотрека или платье от Chanel, – включил пятую скорость, смотался домой за вечерним нарядом, обнаружил и заблокировал цель (измазанную грязью Настю). Гремели литавры, волшебно пели скрипки, и в Настиной груди эти звуки отзывались мелодией счастья – она была без ума от мужа.

Да, он готовил сюрпризы, как Наполеон – сражения.

Всегда сдержанный, а порой грозный, он умел не только командовать и распоряжаться, но и радовать любимую девочку…

…«Чудесно!» – думала Настя. Она вышла на крыльцо. Мимо спешил народ. Стеклянные двери офисной многоэтажки нервно ездили в проеме, не успевая смыкаться.

Настя направилась к стоянке автомобилей. Она ловила взгляды мужчин. Что ж… Симпатичной блондинке с фигурой, отшлифованной фитнесом, не привыкать кутаться в кокон пристальных мужских взглядов. Настя видела себя со стороны. И знала: она безупречна! Да, объективно и непредвзято: безупречна. Анастасия в этом не сомневалась. Потому что, кроме привычного внимания мужчин, было самое главное – любовь Михаила. В солнечном свете этой любви достоинства Насти расцветали и буйно колосились.