Тайна за семью печатями - Джеффри Арчер

* * *

ПОСВЯЩАЕТСЯ ШЕБНЭМУ И АЛЕКСАНДРУ

Большое спасибо за бесценные советы и помощь в исследованиях: Саймону Бейнбриджу, Роберту Боунэму, Элеонор Драйден, Элисон Принс, Мэри Робертс и Сьюзен Уотт.

Биг-Бен пробил четыре.

Лорд-канцлер смертельно устал от событий минувшей ночи и тем не менее был настолько возбужден, что понимал: уснуть уже не удастся. Он заверил милордов, что вынесет решение в деле «Баррингтон против Клифтона»: кто же из молодых людей унаследует древний титул и значительное семейное состояние.

Он еще раз взвесил факты, поскольку считал, что факты, и только факты определят его окончательное решение.

Лет сорок назад, когда он лишь начинал стажировку в должности барристера, наставник учил его: отринь все личные чувства, настроение или предвзятость, когда необходимо принять решение – либо твой клиент, либо дело. Служение закону – не для слабонервных или романтиков, подчеркивал он. Лорд-канцлер десятилетиями придерживался этого правила, но сейчас признался самому себе: он еще не сталкивался с делом, в котором чашечки весов застыли в таком почти идеальном равновесии. Как бы ему хотелось, чтобы Е. Е. Смит был сейчас жив и можно было спросить у него совета.

С одной стороны… Он терпеть не мог этих клише. С одной стороны, Гарри Клифтон родился на три недели раньше своего ближайшего друга Джайлза Баррингтона: это факт. С другой стороны, Джайлз Баррингтон бесспорно являлся законнорожденным сыном сэра Хьюго Баррингтона и его супруги Элизабет: тоже факт. Однако юридически это не делало его перворожденным сыном сэра Хьюго, а значит, и не являлось обоснованным фактом завещания.

С одной стороны, Мэйзи Танкок родила Гарри на двадцать восьмой день девятого месяца после, согласно ее признанию, мимолетного флирта с сэром Хьюго Баррингтоном во время загородной поездки в Уэстон-сьюпер-Мэр. Факт. С другой стороны, на момент рождения Гарри Мэйзи Танкок была замужем за Артуром Клифтоном и в свидетельстве о рождении ясно указано, что отцом ребенка является он. Факт.

С одной стороны… Мысли лорд-канцлера повернулись к происходившему в палате после того, как она наконец разделилась и члены отдали свои голоса за того, кто – Джайлз Баррингтон или Гарри Клифтон – унаследует титул и «все, что в нем». Он вспомнил точные слова «главного кнута»[1], когда тот объявил переполненной палате результаты голосования:

– Голосующие «за»: двести семьдесят три голоса. Голосующие «против»: двести семьдесят три голоса.

На красных скамьях поднялась суматоха. Он понимал, что разделение голосов поровну оставляет его один на один с незавидной задачей вынесения решения: кто наследует фамильный титул Баррингтонов, прославленное пароходство, а также собственность, земли и ценности. Столь многое в будущем этих двух молодых людей зависело от его решения! Следует ли ему учитывать тот факт, что Джайлз Баррингтон хотел наследовать титул, а Гарри Клифтон – нет? Не следует. Как подчеркнул лорд Престон в своей убедительной речи, это породит прецедент, даже если решение удовлетворит всех.

С другой стороны, если он вынесет решение в пользу Гарри… Лорд-канцлер наконец задремал, но тут же был разбужен деликатным стуком в дверь в необычно поздний срок – семь часов утра. Он простонал и пересчитал удары Биг-Бена, не раскрывая глаз. Оставалось всего три часа до срока оглашения вердикта, а он так и не обрел согласия с собой.

Лорд-канцлер простонал второй раз, опустив ноги на пол, надел тапочки, прошлепал через комнату в ванную и, даже сидя в ней, продолжал бороться с проблемой.

Факт. Гарри Клифтон и Джайлз Баррингтон оба дальтоники, как и покойный сэр Хьюго. Факт. Дальтонизм наследуется только по материнской линии, так что этот факт не более чем совпадение и, соответственно, должен быть отклонен.

Он выбрался из ванной, вытерся и натянул халат. Затем незаметно выскользнул из спальни и прошел по толстому ковру коридора к своему кабинету.

Лорд-канцлер взял поршневую ручку, вывел в самом верху листа имена Баррингтон и Клифтон и под ними начал писать «за» и «против» каждого. К моменту, когда он заполнил каллиграфическим почерком три страницы, Биг-Бен ударил восемь раз. Решения не было.

Он отложил ручку и с неохотой отправился на поиски чего-нибудь перекусить.

Лорд-канцлер завтракал один в полной тишине. Он даже отказался заглянуть в утренние газеты, аккуратно выложенные на другом конце стола, или включить радио, поскольку не желал, чтобы какой-нибудь неосведомленный комментатор повлиял на его решение. Солидные издания разглагольствовали о будущем принципа наследования в случае, если лорд-канцлер вынесет решение в пользу Гарри, в то время как таблоиды будто бы интересовало лишь, сможет или нет Эмма выйти замуж за любимого.

К тому времени как он возвратился в ванную почистить зубы, весам правосудия так и не удалось качнуться ни в ту ни в другую сторону.

Не успел Биг-Бен пробить девять, лорд-канцлер прошел в кабинет и просмотрел свои записи в надежде, что весы наконец склонятся в какую-либо сторону, однако они по-прежнему сохраняли идеальное равновесие. Он принялся вновь перечитывать написанное, когда стуком в дверь ему напомнили: какой бы властью ни был наделен лорд-канцлер, время задержать и он не в силах. Он глубоко вздохнул, вырвал из блокнота три листа, встал и продолжил читать по пути из кабинета в коридор и далее. Войдя в спальню, он нашел там своего камердинера Иста, стоящего у изножья кровати и готового совершить утренний ритуал.

Ист начал с того, что ловко снял с хозяина шелковый халат, после чего помог ему управиться с белой рубашкой, еще теплой от глажки. Далее следовал крахмальный воротничок, а за ним – шейный платок тонкого кружева. Надевая черные брюки, лорд-канцлер обратил внимание, что с момента вступления на пост набрал несколько фунтов. Затем Ист помог ему накинуть длинную черную мантию, отделанную золотом, после чего обратил свое внимание на голову и ноги хозяина: голову покрыл алонжевым париком, а ноги обул в башмаки с пряжками. И только когда золотая цепь, которую носили тридцать девять предыдущих лорд-канцлеров, украсила плечи нынешнего обладателя, тот наконец перестал выглядеть как участник карнавала и стал высочайшим юридическим авторитетом страны. Взгляд в зеркало – и он почувствовал себя готовым выйти на сцену и сыграть свою роль в разворачивающейся драме. Жаль только, он по-прежнему не знал слов этой роли.

Расчет времени входа лорд-канцлера и его выхода из Северной башни Вестминстерского дворца произвел бы впечатление на полкового сержант-майора. В 9:47 раздался стук в дверь, и вошел его секретарь Дэвид Бартоломью.