Моя прелестная девочка - Тэсс Даймонд

Для книги их нужно немало…

Спасибо Тессе Вудворд; Эль Кек и Норин Лай; моему агенту Ребекке Фридман; а также моему мужу и детям за то, что играли на улице, пока я заканчивала эту книгу.

* * *

– Ты красивая, – ответил он, потому что ее смелость и страстность вызвали в нем желание быть предельно искренним с ней. – То есть ты должна знать об этом.

– Я знаю, – сказала она, и в любое другое время эта сухая констатация факта вызвала бы у него улыбку. Она слышала это сотни раз, он был уверен. Всю ее жизнь мужчины говорили, что она красива, и она была достаточно умна, чтобы понимать, что значит ее красота, как она меняет восприятие людей в лучшую или худшую сторону.

– Но вот здесь. – Он надавил пальцами на ее ключицу, его ладонь легла на ее грудь, против ее сердца. Он дотронулся до ее лба, следуя за изящным изгибом брови. – И здесь. – Его пальцы легко коснулись ее виска. – Куда более волнующая.

И вот тогда Грейс, верная себе, чертовски сильно удивила его. Потому что вместо того, чтобы поднять его на смех, уйти или отшутиться, она откинула голову назад и поцеловала его.

– Минут через пятнадцать будем на месте.

Грейс Синклер взглянула на водителя через стеклянную перегородку в салоне лимузина. Она посмотрела время на телефоне и вздохнула с облегчением. Она ненавидела опаздывать.

– Спасибо, – сказала Грейс, опустив телефон в винтажный клатч от «Прада».

– На какое мероприятие едете? – спросил водитель. Это был черноволосый мужчина средних лет с темными глазами, которые загорелись, когда она спускалась по лестнице своего особняка навстречу ему сегодня вечером. – Похоже, что-то изысканное?

Они направлялись к Музею Хиршхорна и Саду скульптур, которые стали сегодня не только местом собрания великих произведений искусства, но и местом проведения престижного мероприятия для высшего общества Вашингтона.

– Церемония награждения, – ответила Грейс.

– Вашего? – спросил водитель. – Роскошно выглядите.

Грейс обвела взглядом свое шелковое облегающее платье. Серебристая ткань обтягивала изгибы ее тела, будто вторая кожа, отлитая из металла, оставляя воображению все – и в то же время ничего.

– Моя вторая книга получила премию Каллахана, – сказала Грейс, в то время как лимузин нырнул в тесный поток машин.

В зеркале заднего вида Грейс заметила, как водитель вздернул брови.

– Вы что, писатель?

Она кивнула.

– Но это не мое основное занятие, – объяснила Грейс. – Я работаю на ФБР.

– ФБР? – Он присвистнул, тихо и недоверчиво. – Но вы ведь не гоняетесь за преступниками? Вы такая красавица – вы можете пострадать.

У Грейс волосы на затылке встали дыбом от раздражения, когда он засмеялся, чересчур громко и слишком медленно. Она была женственной, это правда, но у нее был чертовски сильный удар – в этом она убедилась.

– На вашем месте я бы больше беспокоилась, как бы преступники не пострадали, – сказала она. – Я профайлер.

– Как в кино? – спросил водитель с издевкой, ясно читавшейся в его косой усмешке.

Грейс улыбнулась, но он не заметил, каким хищным был этот оскал.

– Именно, – ответила она холодно.

Она сосредоточилась. Ее взгляд скользнул по лицу водителя и остановился на мятых обертках от мороженого в мусорной корзине у пассажирского сиденья.

Она была далека от Шерлока Холмса: создать характеристику было намного сложнее, чем изучить грязь под ногтями собеседника и путем дедукции прийти к выводу, что он сегодня сажал циннии. Но это и не какой-то фокус: дело в простом беспристрастном изучении объекта и капельке хитрости.

Здесь суть была в деталях и знаниях. В психологии и поведении. Во внимании к намекам и уликам, материальным и словесным. Не в том, чтобы попросту заметить подобные признаки, но быть способным опознать их. Проанализировать. Соединить в цельный портрет личности.

Ее водитель был, вероятно, младшим в семье. В вечных попытках доказать свою значимость. Он считал, что чем ты громче, тем ты лучше, поскольку это было единственным способом привлечь к себе внимание. По всей видимости, плохие отношения с родителями, особенно с матерью, привели к недоразвитию его собственных отцовских качеств. То, как он стиснул руль, раздражение, сквозившее в линии его плеч, пока он маневрировал в ночном потоке машин, ясно говорило ей, что он ненавидит свою работу, равно как презирает своих пассажиров.

Люди вежливые и приятные сказали бы, что ее водитель – человек старомодных идеалов. В его больших глазах, блуждавших по ее обтягивающему платью, было явное влечение, но также и тень наскоро подавленного отвращения. Его наполненное скрытой агрессией замечание о ее внешности позволило ему почувствовать себя крутым парнем, в чем он несомненно отчаянно нуждался с того момента, как пытался заесть стресс.

Она перевела взгляд на его левую руку, туда, где должно быть обручальное кольцо. Полоска незагорелой кожи выдала его с головой. Она бы поставила все свои деньги на то, что причиной была неверность – с его стороны. Он не уважал женщин. Он считал их низшей расой, женщина у власти вызывала у него беспокойство и чувство неполноценности. Он был из тех мужчин, что считают, будто женщина что-то должна им, кто испытывает одновременно презрение и вожделение к противоположному полу.

«Это к лучшему для его бывшей, что она сбежала», – не без удовлетворения подумала Грейс. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на мужчину, который неспособен оценить женщину по достоинству.

Водитель остановился перед музеем. Грейс дождалась, пока он выпрыгнет из машины и подойдет, чтобы открыть ей дверь. Проигнорировав предложенную им руку, она вышла из машины сама и направилась к громадному круглому серому зданию.

– Да, к слову, – сказала она. Он развернулся, очевидно, ожидая вознаграждения. Так что она не осталась в долгу: – Если хотите вернуть жену, вам лучше завязать с нервным перееданием. Но едва ли она пустит вас обратно после интрижки… с кем? Со стриптизершей? Нет, с девушкой из эротического видеочата. Я права?

Его красное лицо – он, несомненно, перебирал с выпивкой – побелело.

– Что за?..

Грейс улыбнулась и с загадочным видом постучала пальцем по виску.

– Прямо как в кино, – сказала она и зашагала по дорожке, ведущей к музею.

Хиршхорн и сам был произведением искусства. Взгромоздившееся на четыре опоры впечатляющее здание в форме кольца c великолепной площадью в центре хранило одни из самых прославленных произведений современного искусства. Однако находившийся на его территории Сад скульптур был для нее самой излюбленной из всех музейных коллекций.