Хранитель Виртуальности - Владимир Гусев

Слишком далеко залетел я в будущее, ужас напал на меня.

Ф. Ницше. Так говорил Заратустра

Не лучше ли попасть в руки убийцы, чем в мечты похотливой женщины?

Ф. Ницше. Так говорил Заратустра

Она была обворожительна.

Ее золотисто-пепельные волосы игривым водопадом ниспадали на плечи. Глаза сверкали из-под челки, словно огромные аквамарины. Осиную талию перехватывал золотистый пояс. Упругие груди мечтали вырваться из глубокого декольте. Полураскрытые губы не позволяли думать ни о чем, кроме поцелуя.

Место за ее столиком было свободно.

Я подошел (Аполлон, Парис и Геракл в одном лице), подождал, пока произойдет синхронизация столиков, осторожно присел на казавшийся хрупким по сравнению с моим могучим телом стул.

— Вы кого-нибудь ждете?

— Кого-нибудь.

— Я уже пришел.

— Рада тебя видеть.

— Шампанское, джин с тоником, мартини?

— Вначале шампанское.

Ha столике красовались ваза с темно-красными розами и серебряное ведерко с запотевшей бутылкой. Девушка наполнила на две трети высокий узкий бокал, вопросительно посмотрела на меня.

— Я, с вашего позволения, выпью немного коньяку.

Я открыл бутылку «Наполеона», плеснул с полпальца темно-золотистой жидкости в широкий бокал из богемского стекла.

— За встречу. Пусть она станет незабываемой для нас обоих.

— Надеюсь, так и будет… Очень надеюсь! — многозначительно добавила девушка.

Мы чокнулись. Я выпил коньяк в два глотка, пристально глядя красавице в глаза. Она тоже не сводила с меня восторженного взгляда.

— Меня зовут Парис, — вежливо представился я, ставя бокал на столик.

— А меня — Афродита.

— Предлагаю выпить на брудершафт.

— Нет. Я не хочу братской дружбы. Давай выпьем за любовь.

Мы снова наполнили бокалы и снова опорожнили их. Афродита медленно приблизила ко мне лицо. Красиво очерченные губы, дрогнув, приоткрылись. Я, перегнувшись через столик, бережно поцеловал девушку.

Оркестр заиграл «Вернись, я все прощу!».

— Потанцуем? — предложил я.

— С удовольствием!

От соседних столиков к танцевальной площадке уже шли парочки, движимые половым инстинктом и стадным чувством. Я властно и решительно повел Афродиту в танце, стараясь никого не задеть ни плечом, ни взглядом.

Когда Каролина начала петь второй куплет, Афродита прижалась ко мне грудью и бедрами.

У нее была фигура топ-модели.

Нет, у нее была фигура Афродиты. И лицо — ее же.

И даже имя.

Мы вновь осторожно поцеловались.

— Поедем ко мне? — предложил я, едва танец кончился.

— А какой у тебя дом?

— У меня дворец, а не дом.

— Какой у тебя дворец? — терпеливо переспросила она.

— Роскошный! Великолепный! Чудесный!

— Типовой образец за тысячу двести баксов с мажордомом и полудюжиной слуг в шитых золотом ливреях?

— Вы у меня уже были? — удивился я.

— Все мужчины одинаковы, — зевнула Афродита. Я не остался в долгу.

— Все женщины тоже. Но вы… Я полюбил вас с первого взгляда! Другой такой девушки нет ни в вирте, ни во всем белом свете! Я предлагаю вам руку и сердце! Возьмите их и распоряжайтесь по своему усмотрению!

На глазах у всего зала я опустился на одно колено и поцеловал подол ее платья. А поскольку платье было очень коротким, мой нос ткнулся в самый низ ее живота.

Кто-то засмеялся.

— Фигляр! — резко отстранилась она. — Еще одна такая шутка — и я залеплю вам пощечину!

— О, несравненная! О таком счастье я могу только мечтать!

Я выпрямился во весь свой немаленький рост, готовый к любым неожиданностям. Но Афродита улыбнулась, взяла меня за руку и повела к выходу.

— Куда мы идем?

— Ко мне, — просто сказала она. — Я живу не во дворце, но свой дом я построила сама.

— Вы — сами — построили — дом? — не поверил я.

— На досуге. В свободное от основной работы время, — подтвердила Афродита.

— А чем вы занимаетесь?

— Проектирую дворцы для таких неумех, как вы.

Однако…

Мы вошли в кабинку телепорта.

— Отвернитесь! — потребовала Афродита таким тоном, словно собиралась тут же снять платье.

Я послушно повернулся к ней спиной и даже заложил руки за голову, как это делают при аресте опасные преступники. Афродита набрала на пульте адрес, оценила мою позу, хмыкнула.

— Можете опустить руки. Приехали.

Выйдя из кабинки, мы очутились на…

Вернее, в…

Только через пару секунд я понял, что мы стоим на ковре, медленно плывущем среди облаков. Земля была далеко внизу. Я подошел к краю ковра и отшатнулся.

— И это вы называете домом?

— Здесь не бывает дождя и снега. Сюда не могут попасть дикие звери и те, кого я не пригласила в гости. Я чувствую себя на ковре в безопасности, мне здесь тепло и уютно. Чем не дом?

Эта непостижимая женская логика…

— Выпьете что-нибудь?

— С удовольствием!

Не в, а на одном углу ковра стоял бар, на другом — стандартный столик с разноцветными сторонами и два стула.

Афродита что-то проговорила вполголоса. На столике появилось уже знакомое мне ведерко с бутылкой шампанского. Я, вызвав все ту же бутылку «Наполеона», налил себе коньяку.

— За то, чтобы наша встреча стала незабываемой, — провозгласила Афродита.

— Я тебя никогда не забуду. — Мы выпили стоя.

— Потанцуем? — предложил я.

Отношения между полами за последние полтора десятка лет изменились кардинально. Они, собственно, упростились до неприличия. Но какие-то рудименты прежней чопорности сохранились. Мне, например, трудно, едва уединившись с незнакомой девушкой, сразу же начинать ее раздевать, а тем более сбрасывать одежду самому. Мне все еще нужна какая-то прелюдия, увертюра. Хотя некоторые, я знаю, запросто обходятся без нее.

— Да. Мне тоже пока трудно так вот, сразу… — прочитала Афродита мои мысли.

Она включила эротическую музыку. Мы, тесно обнявшись, начали танцевать, потом целоваться.