Улыбка Ильича - Николай Владимирович Богданов

Николай Богданов

Улыбка Ильича

ВОЛОДЯ И ГУСИ

Володя Ульянов рос веселым, шаловливым мальчиком. Не мало за ним водилось проказ. Как и многие мальчишки, любил он подразнить гусей. Вооружится прутиком и крадётся к гусенятам, щиплющим траву на крутом берегу Волги. Заметив его, папа-гусак грозно загогочет, мамы-гусыни разволнуются, зашипят. Гусенята с писком под их защиту. А Володя, наделав переполох, скатывается с обрыва, довольный своим удальством.

Но даром ему это баловство не прошло.

Возвращался он однажды из библиотеки. Володя в пять лет уже выучился грамоте и много читал. Библиотекарша любила юного читателя и подбирала ему самое интересное. Обычно малыша провожала старшая сестра Аня. В этот раз ей было некогда, и он явился один. И как всегда набрал много книжек.

Идёт Володя гордый-прегордый, что ему доверили красивые издания с картинками. И вдруг на пути знакомые гуси…

— Ага-га-га! — угрожающе проговорил гусак, оглядывая своего врага с головы до ног. И, наверное, заметил, что у него руки заняты и нет в них страшноватого прута. Малыш невольно попятился.

— Ш-шали-шшь, не уйдё-шшь! — прошипел гусак, раскрылился и прямо на Володю. А гусыни вытянули шеи и целятся ущипнуть с боков, чтобы отвадить озорника от гусенят.

Беда. И самому страшно, и книжки жалко. Нельзя бросить, чтобы схватить палку да отбиться. Растреплются, испачкаются…

Прижав к груди свою ношу покрепче, Володя упал на спину и давай отбиваться ногами. Гуси его клювами и крыльями, а он их носками и каблуками. Крик, гогот, пыль столбом!

На этот шум прибежала Аня и, подхватив братца на руки, оттащила его от гусей.

Изрядно Володе досталось, но выглядел он победителем — ещё бы, все книжки спас, вот они, целы-невредимы. Он ждал похвал. Но Аня не оценила его храбрости.

— Драка с гусями, что может быть глупей? Зачем ты это затеял, ведь ты умный мальчик. А умные с глупыми не связываются понапрасну! — сказала она, счищая с него пыль.

С тех пор Володе как-то расхотелось дразнить гусей.

СЛЕД ЧЕЛОВЕКА

Однажды Володя и его старший брат Саша шли лесом но чуть заметному следу какого-то человека. Потоптанная им трава поднялась, вмятины, оставленные его ногами, были давно засыпаны листвой и хвоей. Иногда приходилось угадывать его путь только по тем разным заметкам, которые он оставлял мимоходом. Вот повесил берестяной ковшик над расчищенным родником. Можно чистой водицы попить. Вот положил две жердинки через топкий ручей. Вот убрал с пути опасно нависший, поломанный бурей большой дубовый сук.

Саша шёл и хмурился. Он выбрал путь напрямик, чтобы покороче пройти к избушке лесника: там остановились Ульяновы, всем семейством приехавшие собирать грибы, — да вот заблудился.

«В конце концов, конечно, выберемся, — думал он, — вот только Володя устанет — маленький». И с тревогой поглядывал на младшего брата.

Но, к его удивлению, приуставший и вспотевший от лесной духоты, Володя улыбался.

— Чему ты радуешься? — спросил Саша. — Отчего тебе так весело?

— А ты ничего не замечаешь? — лукаво прищурившись, сказал Володя. — Как приятно, что перед нами прошёл очень добрый человек, сколько хорошего оставил он на своём пути.

Саша остановился поражённый: откуда такие недетские мысли у школьника? Тут же ему стало неловко — мы всегда недооцениваем своих младших братьев.

Он крепко обнял Володю, а потом после некоторого раздумья сказал слова, которые младшему брату очень запомнились:

— Вот так, Володя, и жизнь надо пройти, оставив след своих добрых дел.

УЛЫБКА ИЛЬИЧА

В одном из своих писем к пионерам жена и друг Ленина, Надежда Константиновна Крупская, писала:

«В 1922 году пионеры Вятки, родины Сергея Мироновича Кирова, прислали в Горки Владимиру Ильичу, тогда уже тяжело больному, свои первые пионерские подарки — рисунки, цветы, разные поделки.

Я поставила их в большой комнате верхнего этажа рядом с комнатой Ильича, и Ильич, когда проходил мимо, взглянет, бывало, на них и улыбнётся».

Пошли мы как-то с пионерами в музей, который теперь в доме, где жил Ленин. Посмотрели пионеры эти подарки, и некоторые засмеялись: уж очень они просты да бедны. Указав на альбом в переплёте из рогожи, один пионер сказал:

— Теперь я понимаю, почему Ленин улыбался: на такие подарки смешно ему было смотреть!

Вот и неправда, ошибся он. Надежда Константиновна говорила, что Ленин радовался, глядя на эти подарки. Ему особенно было приятно, что сделаны они, хотя и неумело, самими ребятами.

Мало ли красивых и богатых подарков в магазине продаётся. А такие вот, в которые свой труд вложен, ни за какие деньги не купишь. В них любовь, доказанная делом.

Эти бесхитростные поделки говорили Ильичу, что где-то в далёкой Вятке, в бывшем краю царской ссылки, есть уже ребята в красных галстуках, которые любят его, думают о нём, сочувствуют его делу.

Особенно радовало Ленина письмо вятских пионеров, которое они прислали вместе с подарками.

Ленин верил, что из таких ребят вырастут хорошие коммунисты.

НЕРАЗГАДАННОЕ ПИСЬМО

Почти все письма Ленина к его друзьям, товарищам, родным и знакомым, к рабочим и крестьянам собраны вместе, в одном большом доме в центре Москвы, недалеко от памятника её основателю, в особом Институте, — все они государственное достояние.

Над ними работают учёные. И теперь известно: кому, куда, когда и по какому поводу написано каждое ленинское слово.

Но есть среди них одно, никем ещё не разгаданное, совершенно необыкновенное письмо. Оно похоже на интересную картинку, нарисованную на белой берёсте чёрной тушью. Вместо букв на нём изображены фигурки людей, зверей, деревьев и прочее.

Письмо это нарисовал Володя Ульянов, когда ему было двенадцать лет. Он послал его своему школьному товарищу Борису Фармаковскому, когда тот вместе с родителями уехал из Симбирска (Ульяновска) в