Не суждено любить - Майя Блейк

Синьора? – Робкий, но настойчивый голос выдернул Аву из глубокого сна. Какое-то время она не могла сообразить, где находится. Она резким движением руки откинула свои роскошные волосы со лба, но кошмар… тот самый кошмар никак не хотел отпускать ее из своих цепких лап.

– Простите, что беспокою вас, но это звонит синьор ди Гойя. Опять. – Стюардесса, облаченная в изумрудного цвета шелковый костюм, протянула ей телефонную трубку.

Ава посмотрела на телефон, тот самый, который ей предлагали взять уже в третий раз с тех пор, как она вылетела с Бали на частном самолете ди Гойя почти три часа назад.

Противоречивые эмоции сменяли ее раздражение. Чувство невосполнимой потери преследовало ее, когда она думала о Чезаре, и смешивалось с трепетным волнением, которое вызывали мысли о нем.

На несколько мгновений Ава забыла то разрушительное опустошение, которое оставила позади. Ее сознание переполняли мысли о человеке, который ей сейчас звонил. И этот человек, несмотря на то что находился за тысячи миль от нее, имел над ней такую огромную власть, что у нее перехватило дыхание. И в глубине души она знала, что теряет его.

– Пожалуйста, передайте синьору ди Гойя, что мы поговорим, когда самолет приземлится. – Ей нужно было сохранить все свои силы для того, что ей предстояло.

Стюардесса смотрела с недоумением:

– Но… он настаивает…

Похоже, бедной девушке ни разу не доводилось сталкиваться с человеком, посмевшим отказать самому Чезаре ди Гойя.

Ава сидела в роскошном салоне частного самолета. Все вокруг нее, начиная с бордовых кожаных кресел и мраморных столов до сшитых на заказ кашемировых пледов, говорило о богатстве и влиянии Чезаре ди Гойя.

– Синьора? – настаивала встревоженная стюардесса.

Аве стало неловко за то, что она доставляет ей неприятности, и девушка протянула руку к телефонной трубке.

– Чезаре? – Ава затаила дыхание.

– Наконец-то ты соизволила ответить на звонок, – услышала она в трубке низкий глубокий голос.

– А почему я должна отвечать на твои звонки, в то время как ты избегаешь моих вот уже почти две недели? Ты сказал, что вернешься на Бали на прошлой неделе.

Легкость, с которой он отодвинул ее на второй план, заставила Аву стиснуть в руке телефонную трубку. Ей пришла в голову запоздалая мысль, что за прошедший год их брак уже неоднократно страдал от этого.

– Меня задержали дела в Абу-Даби. Мне жаль, – добавил Чезаре.

Ему жаль… Сколько раз за последнее время она слышала эти слова?

– Конечно. Это все?

– Нет, не все! – Она услышала гневный выдох. – Объяснись, будь добра.

– Я так понимаю, ты имеешь в виду, почему я реквизировала твой самолет?

– Да. Этого не было в плане полетов.

– Но мои планы тоже могли измениться. Мне жаль, – произнесла она с легкостью, которой не чувствовала.

– В каком смысле – твои планы изменились? – гневно спросил он.

– Если бы ты потрудился взять трубку, когда я звонила, я бы тебя просветила.

– Но мы же разговаривали…

– Нет, Чезаре. Ты дважды звонил мне, чтобы сообщить, что твой приезд снова откладывается. – Ее голос дрогнул. Ава вспомнила бесконечные телефонные звонки личному ассистенту Чезаре, чтобы убедиться, что в его планах нет изменений, покупку соблазнительных нарядов, согласование с шеф-поваром любимых блюд Чезаре. Она спланировала все до мельчайших деталей, только чтобы спасти свой брак… – В любом случае я избавляю тебя от утомительного путешествия или выдумывания нового оправдания. До свидания, Чезаре.

– Ава…

Она нажала кнопку отбоя и с трудом выдохнула. Телефон снова зазвонил, но Ава осторожно положила его на стол и оставила звонок без ответа.

Слегка дрожащей рукой Ава налила себе стакан воды из хрустального кувшина и сделала крошечный глоток. Прежде чем их жизнь окончательно погрузилась в равнодушие, Чезаре начал медленно отдаляться от нее, все чаще предпочитая оставаться в Риме вместо их дома на озере Комо. Но землетрясение на юге Тихого океана разрушило ее последние надежды на спасение их брака.

Решение, так храбро принятое ею вчера на Бали, теперь зарождало в ней тревогу. Несмотря на всю браваду, колени у Авы подкашивались, когда она шла по кремовому ковру по салону самолета в сторону меньшей из двух спален. Она повернула дверную ручку.

Аннабель сладко спала. Мягкий свет от прикроватных бра освещал ее волосы цвета воронова крыла. Повинуясь порыву, Ава сделала несколько цифровых фотографий спящей дочери. Она так же тихо отступила назад и вышла из комнаты.

Ава отчаянно пыталась утихомирить собственные эмоции, бурлившие внутри. Меньше всего ей хотелось возвращаться домой, к руинам своей семейной жизни.

Прошедший месяц был мучительным для нее, но она должна оставаться сильной. Ей пора перестать прятаться, пришло время взглянуть правде в глаза.

Их отношения закрутились быстро и яростно. С самого начала ситуация была вне контроля. Ее унесло вихрем страсти так стремительно, что она не успела ничего понять или остановить. Но даже в этом водовороте свиданий и умопомрачительного секса Ава ясно чувствовала, что Чезаре – тот самый человек, ее дом, ее пристань. Та семья, которой у нее никогда не было.

Нужно положить конец этому безумию! Казалось, последней каплей должно было стать то, что Чезаре овладел ею прямо в уборной во время званого обеда.

По иронии судьбы на следующий же день Ава узнала, что беременна. Именно тогда Чезаре начал отдаляться от нее.

Покачав головой, она подняла шторку иллюминатора, и рассветное солнце согрело ее щеку. Вот бы и сердце так отогреть! Только это бесполезно… Она чувствовала тупую ледяную боль.

Нет, она не может этого допустить! Аннабель заслуживает родителей, которые не опускаются до взаимных придирок и язвительности. Семья, о которой Ава мечтала и которую, казалось, обрела с Чезаре, на деле оказалась лишь миражом. Сексуальный мужчина, за которого она вышла замуж, со временем превратился в холодного безразличного человека. Такого же, как ее отец.

Из-за собственного отчаянного желания удержать иллюзию того, чего на самом деле, видимо, и не было, она чуть не потеряла дочь. И Ава больше не собиралась позволять Аннабель страдать.

– В какие, черт возьми, игры ты играешь?

Глубокий низкий голос Чезаре ди Гойя буквально сковывал ее по рукам и ногам. Он был одет в белую рубашку поло с расстегнутым воротом и черные дизайнерские джинсы, плотно облегавшие его мощные бедра. Его черные как смоль волосы, слегка влажные после душа, заметно отросли с тех пор, как Ава видела мужа последний раз. И он, как обычно, говорил все, что думал, не считаясь с окружающими.