Катарсис. Темные тропы - Виталий Храмов

Ввиду того что я не исследователь антропоморфных сообществ, передо мной не стоит задача документальной фиксации особенностей существования иных форм разумной жизни. Я – сказочник. Моя задача – рассказать историю. Именно поэтому всё что можно приводится в переводе. И даже то, что переводить не принято – имена собственные, названия, непереводимые словосочетания, игра слов. Если буквальный перевод невозможен, я подбираю близкие по смыслу устоявшиеся в русскоговорящей среде аналоги.

Делается это мною осознанно, для облегчения восприятия описываемых событий. С этой же целью словесные фразеологизмы и единицы счисления, в том числе единицы времени и расстояния, веса, объёма и т. п., подогнаны под привычные значения для мыслящих по-русски читателей.

Моя цель – читатель, завёрнутый в любимый плед на любимом диване с любимым напитком в руке, погрузившийся в описываемый мною Мир, а не сидящий с кипящим мозгом за столом с калькулятором в руках.

Я живу здесь и сейчас, пишу для тех, кто живёт здесь и сейчас, про то, чего нет, возможно – и не будет никогда. Не только для развлечения и отвлечения от опостылевшей обыденности, но и для того, чтобы появилась возможность взглянуть на то, что происходит здесь и сейчас, под другим углом зрения. Отражая Вселенную – в капле воды.

Приятного чтения!

Ах да, чуть не забыл! Это – фантастика. Сказка. Любые совпадения с реально существующими людьми, объектами или субъектами – даже не совпадения, а навязчивые идеи и нездоровые мысли тех, кто совпадения эти углядел… И притянул сову за уши на глобус…

Вот теперь приятного чтения!

Эта история, как и любая другая, началась с ошибки. А точнее – с целой серии трагических ошибок и их последствий, вызывающих новые ошибки, новые последствия. И так – лавинообразно. Последствия ошибок вызывали цепь событий, новые ошибки, новые события. И всё это настолько густо и плотно переплелось между собой, что на данный момент совершенно невозможно установить изначальную ошибку и назначить виновника всех катастрофических последствий этой ошибки.

Можно лишь умозрительно и примерно установить, что началось всё в маленьком владении властителя Светогора, на тот момент называемого также Медной Горой, а сейчас именуемого – Медным Властителем. С чего всё началось – никто не ответит. Может быть, с появления Северной Башни, может быть, с того, что жена Светогора решила «гульнуть» от мужа, да по трагической случайности затащила в свою постель именно этого Чужака, польстившись на его стать и загадочность, экзотичность. А может быть, всё началось с извращённой мести Медной Горы, что хотел проучить свою супругу, да и Чужака заодно. Но позже – передумал, изменил свои решения, планы и прогнозы. И это тоже было ошибкой.

Но ошибки, как известно, вызывают последствия, на этих последствиях основываются новые события, вызывающие новые ошибки и их последствия. Последствия – порой чудовищные.

На земли Медной Горы пришла Священная война. Сам Светогор пал на поле брани, рядом с ним лег цвет знати Запада – сложили голову лучшие мужи не только земли Медного Властителя, но и всего Западного Порубежья. Так они заплатили за свою ошибку, решив поддержать Светогора в его мятеже против Церкви Триединого, решив, что встать под знамя Медного Владыки – дело чести для Запада.

Горестный вой и плач вдов и сирот разлились по Западному Порубежью. Земли опустели. Хозяйства разорялись без присмотра мужей, сложивших свои головы в неравном бою с паладинами Ордена Триединого и ополчения Святого Собора. Всякая жизнь замерла. Казалось, светило зашло и больше не встаёт над западными землями. Настолько бедственное положение наступило в мятежных ленах, что свет в глазах людей померк.

Некому стало сохранять покой и порядок на дорогах, в городах и поселениях, некому стало истреблять бродяг и тварей. Урожаи гибли в полях и садах. Некому было его собрать, некому защитить урожай от вытаптывания и разграбления. Закрывались лавки купцов – некому и не на что было покупать их товары. Закрывались таверны и постоялые дворы – некому было в них обедать и останавливаться на ночлег. Дороги стали совсем непроходимыми, полными бродяг, тварей и лихих людей, что часто были опаснее нежити и тварей.

Не стало жизни на Западе. Было только беспросветное выживание, без какого-либо проблеска надежды на лучшее.

Но кому-то и этого показалось мало. Показалось мало, что земли обезлюдели. Мало, что хозяйственная жизнь скукожилась. Кому-то показалось мало бед на дом Медной Горы, лишившийся властителя. Кому-то показалось, что вдова Светогора испытала мало горя, что у неё слишком мало забот и проблем, но слишком много потенциальных возможностей. Кому-то показалось, что влияние Лилии Медной Вдовы – чрезмерное. И за это она должна была заплатить.

И – да!.. Если смотреть на Запад издалека, через полстраны, да и то – глядя на карту и веря глупым сказкам и слухам – так и есть. Потому что на картах все мятежные западные земли были окрашены одним оттенком одного тона краски. И над всем этим – вдова Медного Властителя, про которого пели сказки бродячие сказители.

Да и на самом деле – после гибели двух князей дома Волка обездоленные Смотрители со всего Западного Порубежья поклонились Медной Вдове, потому что дом Гороха вымер в полном составе от неизвестной болезни.

Но это извне выглядело именно так. Слухи, что старая волчица прибрала власть в ничейных землях в свою пасть, ещё не разошлись. Не было известно и то, что вдове Медного Владыки – не до властных притязаний, удержать бы от гибели то, что уже было.

А из самого Западного Порубежья выглядело всё совсем иначе. И выглядело всё это – беспросветно. Особенно в глазах самой Лилии Медногорской.

Ни людей, ни денег, ни силы – ничего не было. Стены города обходятся только ночами. Днём – только стража на вратах. Казна – пуста. Казначейство – закрыто на засов и под замком, налоги собирать не с кого – все бедствуют. Сами счетоводы – вместе с оставшимися мужиками и бабами – на полях и в садах. Пытаются спасти хоть что-то, чтобы эта зима не стала последней для Западного Порубежья.

Замок Медной Горы опустел. Ветер хлопал дверями и ставнями, гонял по залам и коридорам мусор. Все – денно и нощно – были на полях, возглавляемые самой властительницей, которая часто, от отчаяния, сама хваталась за снопы хлеба, не справляясь с организаторской работой, не имея ни опыта управления, ни тяги к власти. В замке оставались только старики, по дряхлости своей уже не покидающие двор. Но и они – все по своим закуткам, возились со своими посильными заботами, в меру своих сил и возможностей. Но со всем усердием, чтобы быть полезными, не быть нахлебниками и дармоедами, чтобы не быть изгнанными со двора в столь тяжёлую годину.

Именно поэтому убийцы, никем не замеченные, пробрались до самого детинца. И лишь в дверях покоев самого младшего потомка Медной Горы, младенца, они встретили отпор двух пожилых стражей, не способных даже на жатву, не то что на ратный труд. Поэтому убийцы заплатили за жизни двух стражей только одну жизнь, да и ту – от удара магией Посмертия.