Чарлз-стрит, 44 - Даниэла Стил

Посвящается моим чудесным любимым детям Вити, Тревору, Тодду, Нику, Сэм, Виктории, Ванессе, Максу и Заре. Пожалуйста, берегите себя, будьте невредимы, счастливы, любимы, по возможности мудры, отзывчивы и великодушны. Пусть вам всегда сопутствуют удача и благословение. Идеальный рецепт жизни.

Со всей моей любовью, мама / Д. С.

Франческа Тейер сидела за письменным столом, пока цифры не начали расплываться у нее перед глазами. За последние два месяца она корпела над ними, наверное, уже в тысячный раз, потратив все выходные на очередные подсчеты. И пришла к тому же результату, что и прежде. Было три часа ночи, длинные волнистые волосы Франчески разлохматились: в глубокой задумчивости она по привычке запускала в них пальцы. Франческа пыталась спасти свой бизнес и дом, но до сих пор понятия не имела, как это сделать. При мысли, что она рискует потерять и то, и другое, у нее сжималось сердце.

Этот бизнес они с Тоддом затеяли вдвоем четыре года назад, открыв в нью-йоркском районе Уэст-Виллидж арт-галерею и специализируясь на демонстрации и продаже работ начинающих художников по весьма и весьма умеренным ценам. Франческа была глубоко убеждена, что на ней лежит ответственность за судьбу художников, которых она представляла. Ее познания в живописи были более чем обширными, познания Тодда — нулевыми. До того как у Франчески появилась собственная галерея, она успела поработать администратором двух других: галерея, куда она устроилась сразу после окончания учебы, находилась на окраине, вторая — в Трибеке. Но собственная галерея была ее давней хрустальной мечтой. У Франчески имелся диплом по изобразительному искусству, ее отец, известный художник, с недавних пор пользовался огромным успехом, галерея, открытая вместе с Тоддом, удостаивалась превосходных отзывов. Тодд азартно коллекционировал современное искусство и к помощи в открытии галереи относился как к развлечению. Собственная карьера адвоката на Уолл-стрит к тому времени ему уже поднадоела. Он сумел накопить солидную сумму и считал, что может позволить себе несколько лет отдыха. Бизнес-план, который он разработал для их общей галереи, сулил прибыли в ближайшие три года. Тодд не учел лишь пристрастие Франчески к недорогим работам никому не известных художников, ее старание помогать им по мере сил и не понял, что своей главной целью она считала показ картин, а не получение прибыли благодаря им. Ее стремление к финансовому успеху было гораздо скромнее аппетитов Тодда. Франческа довольствовалась ролью галеристки и меценатки, а для Тодда на первом месте стояла возможность делать деньги. Он решил, что для разнообразия неплохо приобщиться к искусству после долгих лет работы с налогами и недвижимостью по поручению известной юридической фирмы. Но теперь Тодд заявлял, что ему осточертело выслушивать жалобы тонких и ранимых творческих натур, видеть, как утекают сквозь пальцы вложенные им средства, и беднеть с каждым днем. Галерея утратила для Тодда всякую привлекательность. В свои сорок лет он опять жаждал больших денег. К моменту серьезного разговора с Франческой он уже успел подыскать себе работу на Уолл-стрит.

Через год ему пообещали партнерство в фирме. С торговлей искусством он намеревался завязать раз и навсегда.

Франческа же не собиралась останавливаться на полпути: она мечтала об успехе своей галереи и ради него была готова на все. И в отличие от Тодда не боялась разориться. Но за последний год их отношения расшатались, в итоге Тодд окончательно возненавидел их общий бизнес. Они ссорились буквально из-за каждого пустяка, поступка, встречи, решения, связанного с галереей. Прежде обязанности были четко разделены: Франческа искала художников, работала с ними, занималась выставками. Тодд оплачивал счета и ведал всеми финансовыми вопросами.

Как ни досадно, отношения между ними тоже сошли на нет. Они пробыли вместе пять лет, познакомившись, когда Франческе исполнилось тридцать, а Тодду — тридцать пять.

Франческе до сих пор не верилось, что отношения, которые еще недавно казались такими надежными, способны развалиться всего за год. Раньше они и не помышляли о браке, а теперь ссорились даже по этому поводу. Когда Тодду стукнуло сорок, его вдруг потянуло к традиционной жизни «как у всех». Внезапно оказалось, что он не имеет ничего против брака, мало того — ему не терпелось обзавестись детьми. А Франческа в свои тридцать пять мечтала о том же, что и пятью годами ранее, когда они только познакомились. Тогда они с Тоддом единодушно решили, что дети у них будут, но когда-нибудь потом, когда галерея наконец начнет процветать. Франческа с самого начала была откровенна с Тоддом и призналась, что слово «брак» внушает ей отвращение. Ей, словно зрительнице в первом ряду, пришлось наблюдать, как рвалась замуж ее мать и как все ее старания пять раз заканчивались грандиозным провалом. Всю свою жизнь Франческа прилагала все мыслимые старания, чтобы не повторить материнских ошибок. Матери она всегда стыдилась. И не хотела быть похожей на нее ни в чем.

Родители Франчески развелись, когда ей было шесть лет. Она видела не только как мечется мать, но и как ее обаятельный, но безответственный красавец отец крутит романы с юными девушками. Ни одна из них не задерживалась в его жизни дольше, чем на полгода. Отец ни в грош не ставил близкие отношения, мать относилась к браку, как к фетишу, и у Франчески, которая наблюдала за ними, развилось нечто вроде фобии к тому моменту, как она познакомилась с Тоддом. Он сам в четырнадцать лет пережил скандальный развод родителей и не верил в прочность брачных уз. Опыт прошлого сблизил их, но со временем Тодд увидел в супружестве некий смысл. Он объяснил Франческе, что устал от богемного образа жизни, при котором люди просто живут вместе и считают, что детьми можно обзаводиться и вне брака. Не успел Тодд задуть сорок свечей на своем торте, как его словно подменили: без предупреждения он стал приверженцем традиционных ценностей. А Франческа предпочла бы, чтобы между ними все осталось, как было.

Не прошло и нескольких месяцев, как выяснилось, что все друзья Тодда уже живут в тихих пригородах. И ему вдруг разонравился Уэст-Виллидж, где жили они с Франческой и который она обожала. И сам район, и местные жители внезапно стали вызывать у него брезгливость. Вдобавок ко всем сложностям вскоре после открытия галереи они облюбовали в том же районе полуразвалившийся дом. Они увидели его снежным декабрьским днем, мгновенно пленились и купили его по очень выгодной цене — настолько плачевным было состояние дома. Общими усилиями они привели дом в порядок, своими руками выполнив большую часть работы. Ремонту они посвящали все время, свободное от бдений в галерее, и не прошло и года, как дом преобразился. Обставленный мебелью, купленной на гаражных распродажах, он стал уютным уголком, завоевал их любовь. А теперь Тодд заявлял, что последние четыре года безвылазно провел под протекающей раковиной, с инструментами в руках. Ему больше по душе комфортабельная современная квартира в большом доме, где весь ремонт сделан кем-нибудь другим. В отчаянии Франческа бросилась спасать и общий бизнес, и дом. Несмотря на распад союза с Тоддом, ей хотелось сохранить и то, и другое, а как это сделать, она не представляла. Потерять не только Тодда, но и галерею с домом, — это уж слишком.