Ночь Королей. Игра с судьбой - Стелла Так

– Ты уверена, что мы едем в верном направлении? – Наморщив лоб, я смотрела в окно машины, где густой лес проносился мимо нас так близко, что ветки то и дело задевали стекло.

– Конечно, я уверена. Не будь такой трусихой, Элис, – отозвалась Корди, умудряясь при этом наезжать на каждый корень и каждую выбоину по дороге. То, что она при этом продолжала давить на газ, не делало путь менее ухабистым.

Тусклые фары грузовика разрезали темный лес лучами слабого света, освещая морщинистые стволы деревьев, возвышавшиеся над нами точно исполинские великаны с нахмуренными лицами.

Леса в штате Мэн казались немного жуткими. Особенно в полночь посреди дороги в никуда. Корди – на самом деле Корделия, моя лучшая подруга и капитан команды поддержки средней школы Фокскрофта – раздраженно прищелкнула языком, когда грузовик издал гудящий звук, после того как она отправила его в следующий поворот будто упрямого осла. Раздался грохот, и на секунду все, что было в автомобиле, подпрыгнуло вверх. Мой желудок в том числе.

– Корди, – жалобно вскричала я, уцепившись за приборную панель в поисках поддержки. – Езжай помедленнее! Согласно Нави, мы находимся посреди «ничего». Заблудились! Здесь никто никогда в жизни не будет устраивать вечеринку.

Корди одарила меня взглядом, ясно показывающим, что она думает о кайфоломах на пассажирском сиденье.

– Расслабься, Элис. Эта глупая машина – жуткий металлолом. На днях она хотела, чтобы я сократила путь в школу через кукурузное поле. – И палец с тщательно ухоженным ногтем постучал по экрану Нави.

– Конец ноября, сейчас даже кукурузы нет, – напомнила я ей.

– Но поле есть, – возразила она, пока Нави со скрипом переключалась.

– При следующей возможности, пожалуйста, развернитесь, – произнес голос в сотый раз.

– Вот, смотри! Опять такое же дурацкое поле, – проворчала Корди. Взглянув на экран, я действительно увидела сплошную бескрайнюю зелень, которая якобы простиралась перед нами. Будто мы направлялись прямо в «никуда».

– Кто покупает навигатор в «Уолмарте»? – усмехнулась я.

Корди бросила на меня язвительный взгляд, в то время как машина преодолевала ближайший корень. Розовый плюшевый кубик на зеркале заднего вида дико раскачивался взад и вперед – так же, как и моя голова.

– Не все из нас настолько богаты, чтобы позволить себе виллу, – отозвалась она, и в следующее мгновение, когда в свете фар сверкнули глаза оленя, резко сбросила газ.

Грузовик кашлянул, и раздался громкий хлопок. Мне в нос ударил запах гари, и я очень надеялась, что он шел не из двигателя. Олень испугался и убежал в подлесок.

– Я не богата, Корди, и ты это прекрасно знаешь.

– А почему тогда вы живете на огромной старой вилле?

Я состроила ей гримасу и впервые с тех пор, как она нажала на педаль газа, забыла о страхе за свою жизнь.

– Дом древний, потолок протекает, отопления практически нет, и я подозреваю, что у нас живут летучие мыши. И если бы у бабушки Эмеральд не было инсульта, я по-прежнему жила бы в двухкомнатной квартире в Луизиане, – напомнила я подруге об обстоятельствах, которые привели нас с мамой в Фокскрофт два года назад и которые вообще-то были ей прекрасно известны. Однако у Корди был непревзойденный талант трансформировать реальность так, как ей в данный момент требовалось.

– Вилла остается виллой, – заявила она и в следующее мгновение снова нажала на тормоз так резко, что меня сильно придавило ремнем безопасности. Двигатель грузовика запнулся, кашлянул и заглох.

– Черт возьми, Корди, что это было? – прохрипела я, все еще пытаясь оправиться от травмы, только что нанесенной мне ремнем.

– Как это что? Мы на месте. – Корди торжествующе усмехнулась, перекинув длинные темные волосы через плечо. На ней все еще была форма закусочной, где она подрабатывала после школы.

Корди выглядела в ней, словно персонаж черно-белого фильма шестидесятых годов.

– И здесь должна быть вечеринка?

Я скептически посмотрела в окно. Деревья снаружи стояли так часто, что я всерьез сомневалась, можно ли здесь вообще организовать тайную вечеринку. Мое нежелание выходить из теплой кабины заставило меня еще более беспокойно заерзать на плюшевом розовом сиденье.

Нахмурившись, Корди постучала по Нави, которая указывала, что мы припарковались прямо «посреди нигде» штата Мэн.

– Да! Ничего не понятно, давай тут немного осмотримся? – спросила она с типичным для нее блеском в глазах.

Я ущипнула себя за переносицу.

– Не могла бы ты еще раз напомнить мне, почему мы, собственно, дружим?

– Может быть, потому, что я сломала нос Томасу Баффорту, когда он схватил тебя за задницу в твой первый день в школе?

– Верно… – Я усмехнулась. – Молотком.

– Это я была молотком, – со смехом возразила Корди, ковыряясь в своей сумочке и вытаскивая платье, настолько короткое, что оно едва ли заслуживало этого названия. – Кроме того, я кормлю тебя картошкой фри и бутербродами, когда твоя мама снова пашет на тридцатишестичасовой смене. Без меня ты умерла бы с голоду, стала бы совсем одинокой и, может быть, даже начала бы подбирать имена мышам на вашей вилле.

– Ладно, ладно, убедила. Ты отличная подруга, – сказала я, делая вид, что собираюсь вручить ей орден.

– А ты веселая и помогаешь мне в математике, поэтому я с удовольствием тебя кормлю, – великодушно ответила Корди, прежде чем вылезти из своей старомодной униформы, от которой пахло сосисками и вафлями, и надеть через голову крохотное платье. По крайней мере, Корди хорошо подготовилась к тайной вечеринке посреди леса, оставив на ногах плотные колготки и черные мокасины. В Фокскрофте приходилось быть прагматичными. Особенно если ночью уже было холодно, и ты не хотел переломать себе ноги на неровном деревянном полу.

Пока Корди освежала макияж, я открыла дверцу машины и заставила себя выскочить наружу. Холодная влажная земля пахла травой, землей и хвоей, а осенний воздух уже напоминал о снеге и зиме.

Все же я была рада, что надела черные джинсы с рваными коленками и папину старую клетчатую рубашку на толстой подкладке. Я обогнула машину и подошла к месту водителя.

– Ты скоро закончишь? – спросила я у Корди, которая изображала «утиные губки» перед зеркальцем в солнцезащитном козырьке. Она завинтила помаду.