Игра на опережение - Владимир Березко

Пенистые волны медленно катились к берегу, становились больше, крупнее и заметнее. Они с шумом ударяли в волнорез и иногда доставали гуляющих по пляжу туристов, которые в полной мере пытались использовать солнечный день.

Густас отошел от окна особняка и, усевшись в кресло, произнес:

— Чем-то похоже на наш замысел…

— Ты о чем? — его собеседник явно не был настроен на лирический лад.

— Да так, о своем, — ответил Густас.

Они сидели в уютном кабинете на втором этаже роскошного особняка на Рижском взморье. Впрочем, особняк был роскошным только внутри и исключительно для посвященных. Для гуляющих по пляжу и убегающих от мощных волн туристов он выглядел совсем неказисто. Впрочем, именно на этот эффект все и рассчитано. Но люди знающие и влиятельные просто мечтали сюда попасть. Хотя бы ненадолго…

— Так что скажешь, Маркус? — Густас пригубил виски и с наслаждением закурил сигару.

Маркус выпрямился и встал со стула. Прошел по комнате, разминая затекшие ноги. И вопросительно посмотрел на собеседника.

— Нет, пожалуй, такой вариант вряд ли пройдет… Я надеюсь, ты не держишь русских за придурков? Ты же все-таки руководишь дипломатической организацией. И должен хорошо разбираться в международных отношениях. Или это «крыша» для более серьезных дел?

Проговорив эти слова, Маркус иронично улыбнулся. Выглядел он намного моложе своих лет. И уверенней. Волосы, пропитанные благородной сединой, уложены в идеальную прическу. Светлый немецкий пиджак безукоризненно сидит на великолепной фигуре. На белоснежной сорочке Маркуса выделялся галстук. Он даже на первый взгляд казался очень дорогим и подобранным с большим вкусом. А элитные часы тянули на стоимость приличной квартиры в одной из европейских столиц.

Густас подумал и ответил:

— А что говорить? Пусть специалисты по борьбе с контрабандой возьмут судно, проведут досмотр. Следующий этап — информация уходит в средства массовой информации. Точнее — в интернет…

Молодой человек уверенно посмотрел на своего коллегу и добавил:

— Журналисты сделают все остальное…

— Но гарантии?

— Гарантий в таком деле я дать не могу, да и никто, пожалуй, не сможет дать… Вам просто придется мне поверить на слово.

— Дорогое у тебя слово получается тогда, Густас. Не боишься, что если по этому векселю не будет платежей, то в качестве процентов слово потянет за собой и язык? Сильно потянет. — Седой явно не был настроен миролюбиво. — Сейчас в Америке расследуют дело о незаконной торговле оружием… Помнишь?

— Помню. Виталий Гот, кажется, там центральный персонаж. А что касается нашего дела — нет, не боюсь. В случае чего смогу расплатиться другими акциями…

Маркус снова подошел к столу и сел в кресло. Взял стакан с виски и сделал большой глоток. Прикрыл глаза от наслаждения. На самом деле звали его по-другому. Но знали об этом очень немногие. Причина была очень простой — он пользовался им очень редко. «Маркус» давно жил по паспортам, в которые вписаны другие имена. Но со временем стал даже считать их своими. Он неподвижно сидел в кресле и со стороны казался абсолютно расслабленным. Но это было не так. «Маркус» напряженно размышлял над предложением Густаса.

А тот словно почувствовал нужный момент для продолжения разговора.

— Маркус, давай говорить прямо. Нам нужно провести весьма серьезное мероприятие. Главная идея — Российская Федерация беззастенчиво осуществляет нелегальные поставки оружия в воюющую Африку. Например, в новое государство под названием Хотлэнд. Или еще куда-нибудь… Кстати, обитатели Хотлэнда тоже, как и жители Сомали, начинают промышлять пиратскими нападениями…

— Термин «беззастенчиво», Густас, оставь, пожалуйста, журналистам, это их хлеб — выплескивать эмоции через край. Меня пока интересует исключительно конкретика!

— Нет проблем. Буду более конкретным. Прежде всего, я должен заметить, что успех этой операции вполне может иметь серьезный эффект.

— Какой?

Густас на секунду прервался, но сразу же продолжил:

— …А такой — крупная российская нефтяная компания сейчас готовится разрабатывать открытое возле побережья Западной Африки месторождение черного золота. И если в ходе нашей операции, после которой полмира раскричится, обвиняя русских в нелегальных поставках оружия, будет причинен вред этому проекту, то в рамках нашей общей стратегии борьбы с неугомонным русским медведем это будет, безусловно, хорошо. Что скажешь?

— А что ты хочешь услышать? — Маркус едва заметно улыбнулся. — Первое, что я скажу, — зачем? Какой мне процент с этого эффекта? Кроме реализации общей, как ты выразился, Густас, стратегии?

— Какой? — Теперь уже улыбнулся Густас. — Насколько мне известно, одна очень известная в США и Европе юридическая компания владеет 25 процентами акций не менее известного нефтегазового концерна — «Oil industry». Причем — созданного с государственным участием. Но что интересно — конкретный бенефициар по этим акциям почему-то никому не известен…

Густас с усмешкой взглянул на собеседника.

— Дальше рассказывать?

— Давай, я слушаю.

— Конечно, я сразу не прояснил значение термина «бенефициар» — это тот, кто приобретает выгоду… Так вот, если российская нефтяная компания после скандала уйдет с африканского рынка, то кто придет ей на смену? Я полагаю, что именно тот самый нефтегазовый концерн. И что самое интересное, какую выгоду при этом получит неизвестный бенефициар?

— Согласен, Густас, немаленькую…

Маркус снова встал с кресла, медленно прошел по комнате. И неожиданно спросил:

— А какую выгоду при этом получит одна из охранных компаний, которая специализируется на проводке по морям и океанам ценных грузов?

— Что ж, Маркус, я вижу, что мы понимаем друг друга без слов. А что еще необходимо для успешной работы вместе? Главное — команда! — Густас посмотрел на собеседника с явной симпатией и уважением.

Маркус ответил ему взглядом, в котором читалась ирония. Но ответил вполне серьезно:

— Ну что же, тогда начнем действовать…

Затем гость поднялся и, мягко ступая по ковровой дорожке, вышел из кабинета. Спустился во двор особняка и растворился в наступивших сумерках.

Густас, напротив, вовсе не торопился уходить. Он еще выпил виски и задумчиво посмотрел на часы. Минутная стрелка медленно приближалась к римской цифре XII. Наступали новые сутки…

Секундная стрелка предательски быстро бежала по кругу. «Вот сучка», — Алекс испытывал к неодушевленному предмету почти человеческую неприязнь… Вдобавок он видел ее так отчетливо, словно мог заглянуть под собственный рукав камуфлированной куртки. Казалось, она отсчитывала последние мгновения жизни курсанта. Внезапно Алексу подумалось: «В бою, возможно, так бы оно и случилось…»