Игра в пустяки, или «Золото Маккены» и еще 97 советских фильмов иностранного проката - Денис Горелов

* * *

Винни-Пух играл в пустяки.

Пускал с моста щепочку и бежал на противоположный край смотреть, как ее выносит река.

Это привело винни-пухову деревню к экологической катастрофе.

Книжку про медведя внесли в китайскую школьную программу.

Вы уже поняли масштаб трагедии.

Ежедневно в деревню А. А. Милна приезжают тысячи неиссякаемых китайских туристов. Все как один идут на мост играть в пустяки.

Деревья в округе ощипаны догола, до последнего перышка.

Жители хотят объявить Китаю войну и закрыть границу. Ибо сколько можно.

Но мы сейчас совершенно не об этом.

Глупые фильмы детства, засмотренные до лохмотьев в кинотеатре «Салют», вынесло великой рекой на другую сторону моста.

Оттуда они выглядят иначе.

И страны-производители. И мост. И мы сами. Все, кроме реки.

Винни-Пух придумал перемену ракурса.

Спасибо тебе, добрый медведь.

P.S. А с китайцами мы договоримся.

Пусть везут пустяки с собой.

Внутренний мир в СССР был пасхальным раем. Там все были счастливы, целовались и безнадежно боролись за культуру быта. Особенно счастливы были дети, шкодливые маленькие гаденыши. Фантазеры и почемучки. Счастье женщин было трудным, потому что не хватало мужиков. С мужиками в раю перебои.

Внешний мир был райской замочной скважиной. Там творилось что-то важное и вредное, но в усеченном формате. Стреляли, дрались, раздевались, вели себя непринужденно. С мужиками полный ажур, хоть соли, и денег куча.

Ад казался особенно заманчив, потому что плебейски размашист, со страстями в стиле немого кино: на полутона средств не хватало. Одна кровь-любовь. Даже ближний зарубеж существовал для отпугиванья: не пей из копытца, козленочком станешь.

Стоит ли говорить, что в XX веке с его ставкой на чувственные удовольствия контрпропаганда сработала ровно наоборот. Ад победил со всеми прежде неведомыми издержками.

При пострановой разбивке чемпионом русских симпатий предсказуемо оказалась Франция. Второе место было за Индией, но автор включил волюнтаризм и Индию раскассировал. Писать о Болливуде уныло и ни к чему: потребители фильмов «Вечная сказка любви» и «Хитрость против алчности» обычно не умеют читать. За счет дисквалификации соперника поднялись на ступень Америка и итальянцы. По маленькой чебурашечке в общий пазл Большого Русского Интереса вставили народные демократии.

Так легла наша карта мира – чуть инфантильная, слегка демонизированная, но по мере приближения и всматривания кажущаяся все более честной.

Кудрявцеву Сергею Валентиновичу – единственному человеку в России, которого волнует статистика национального проката, сравнительные цифры посещаемости отечественной и европейской киносетей, предпочтения массового зрителя. Больше в стране с тремя киноинститутами, музеем кино, министерством культуры и кинокомитетом это не надо никому от слова «вообще». Даже сегодняшние рейтинги сборов за 27 суверенных лет приходится искать днем с фонарем: не покидает ощущение, что их авторы не прочь поднять бабла на завышении результатов заинтересованных компаний.

Волобуеву Роману Олеговичу – одному из немногих соотечественников, кого искренне заботят преданья старины глубокой. Первая половина рубрики опубликована на сайте «Афиша Воздух» с его подачи. Лавочка накрылась в дни декабрьских 2011 г. волнений «креативного класса», когда на улице временно стало интересней, чем в сети.

Сунгоркину Владимиру Николаевичу – вождю и командиру «Комсомольской правды», занятому каталогизацией русских масскультурных потребностей XX века – в литературе, живописи, кино и мультипликации. Еще полкнижки маленькими кусочками печатались у него в «КП».

Степанову Василию Евгеньевичу – политкомиссару «Сеанса», взявшемуся дообнародовать последние необходимые фрагменты из недр экзотических и редких кинематографий – к примеру, венгерской.

Левенталю Вадиму Андреевичу, на чьей книжной полке найдется уголок и для этих ксенофобских и ксенофильских записок.

Клушанцевой Ирине Дмитриевне – жене любимой-единственной, совершенно чуждой маниловской мечтательности, нередкой гостьи ее супруга. На всякое «Скажи, мой свет, а неплохо бы мне когда-нибудь написать про…» она отвечает: «Пиши, чучело, сию же минуту». Так, глядишь, и история кино у России появится. Не интересная никому, кроме С. В. Кудрявцева.

Сколько все-таки в стране энтузиастов архивного дела.

Душа радуется.

Временами.

Автор

США для нас были гнездом порока, пышного и привлекательного. Если на Западе разврат, а американцы главные, то и должно быть у них, как на блатняцкой татухе: карты, нож и блондинка с сиськами. В то, что первая блондинка без всего появилась у них в кино только в 69-м, через 5 лет после англичан, 18 после шведов и аж 39 после нас (довженкина «Земля» – да, мы первопроходцы), поверить трудно до сих пор. В то, что Мэрилин Монро, умершая за 7 лет до того, не снималась в кино голой ни разу, не поверит никто и никогда, хоть это и сущая правда.

Америка была злом.

Восхитительным адом.

Мартини-бикини-мини, джинсы-жвачка-кольт.

Прокат стремился ад максимально усугубить. Разбойничьи ухватки большого бизнеса. Равнодушие к смертным. Сила в деньгах. Виртуозный отстрел своих, но ненужных. Голливуд у нас лимитировался шестью фильмами в год, причем на мейджор-студии не хватало денег, гнали копеечный трэш или протестное кино, дешевое по определению.

Ада не оказалось.

Глянцевая вертикальная страна с безудержной, антихристианской ненавистью к бедным. Самые грязные и гадкие места – метро и «Макдональдсы», где бедных много.

Красивых женщин не оказалось – а зачем еще нужен ад? В целеустремленных и назидательных американках полно всего, кроме шарма.

В самой свободной стране мира все нельзя: курить, сорить, жечь костры, с собаками, с мороженым, с пивом, с музыкой, на роликах, на великах, на скейтах, на ходулях. Раз все свободные и готовы делать все, что не запрещено – такого количества запретительных табличек не найдешь ни в одной стране мира.

Это ад?

Это рай – противный, нудный и дорогой.

Эффектно расцвеченный кинематографом.