Ненужные - Александр Варго

* * *

Новосибирская область, Агарьевский район, Трасса Р-601, до ближайшего населенного пункта 40 километров

13 февраля 2018 г., 14:09

Из-за прошедшей накануне бесновато-сырой метели вся дорога оказалась покрыта ледяной чавкающей мешаниной из снега и слякоти, которая тяжелыми грязными кляксами разлеталась из-под колес внедорожника. Матово-серебристый «Инфинити-QX-80», словно гигантский жук, закованный в тускло поблескивающий панцирь, уверенно катил вперед, взрыхляя стылый февральский воздух пронзительно-желтым светом фар. Внутри представительской иномарки находилась немолодая супружеская пара.

– Боря, включи музыку, – попросила женщина, поджав губы. – Надоели эти новости.

Ее супруг, Уваров Борис Сергеевич, послушно выполнил указание, настроив радио на музыкальную волну, транслировавшую зарубежные хиты восьмидесятых. Это был худощавый мужчина лет пятидесяти с жидкими темными волосами, слегка утомленным лицом и внимательными серыми глазами. Он заметил, что жена сложила на груди руки крест-накрест, с нетерпением вглядываясь на заснеженную дорогу.

– Нервничаешь? – коротко спросил Борис.

Елена щелкнула кнопкой бардачка, крышка послушно откинулась, словно пасть механического хищника.

– У меня затекла спина. А еще я хочу курить, – заявила женщина, доставая из бардачка плоскую пачку «Капри». – Не возражаешь?

Борис промолчал, и она перехватила его бесстрастный взгляд.

«Даже если я возражаю, это ничего не изменит», – подумал он про себя.

Елена извлекла из бардачка замысловатую зажигалку в виде золотистой кошки, прикурила.

– Боже, трудно поверить, что завтра утром мы проснемся совершенно в другой семье, – произнесла она, выпустив колечко дыма. – Мы всю жизнь провели вдвоем, не считая нашего мопса Мишки. И как по мне, решиться на усыновление, когда на пороге пятьдесят, – все-таки подвиг.

– Подвиг, – не стал спорить Борис, аккуратно объезжая глубокую лужу, для чего ему пришлось вырулить на встречную полосу. – Но, родная, во-первых, это все-таки опекунство, а не усыновление. А между этими понятиями есть существенная разни…

– Один фиг, – перебила мужа Елена, не дослушав до конца. – Разница лишь в юридических терминах. А по факту дети будут жить с нами, как при усыновлении. И потом, эти проверки со стороны опеки!

Борис глубоко вздохнул.

– Разреши мне все-таки закончить? – терпеливо проговорил он. – Во-вторых, мы ведь сами этого захотели. Я не хочу возвращаться к теме твоего здоровья, поскольку именно по этой причине мы пришли к выводу, что опекунство или усыновление в нашей ситуации единственный шанс… скажем так, обрести полноценное счастье. И дать его другим деткам.

– Да, конечно, – помолчав, сказала Елена. Она нервно затянулась и, приоткрыв окно, выбросила недокуренный окурок наружу. – Я все понимаю. Но…

Борис искоса посмотрел на жену.

«Такого раньше не было, – скользнула у него мысль. – Что-то явно ее гложет».

Между тем Елена потянулась за сумочкой и, вынув смартфон, принялась скользить по экрану ухоженным пальцем, листая фотографии.

– Помнишь, мы ездили в Озимы в прошлом месяце? – спросила она. – Там были чудесные малыши, четырехлетние двойняшки.

– Разумеется, помню, – подтвердил мужчина. – Если мне не изменяет память, Аня и Антон.

Елена кивнула.

– Я сегодня видела их во сне, – призналась она. – Понимаешь? Как будто они к нам переехали.

Борис некоторое время медлил с ответом, и жена, не дождавшись, продолжила:

– Я не отказываюсь от нашего решения. Мы сами захотели взять к себе этих троих ребят… Тем более с двойняшками мы не успели, у них уже появились кандидаты на усыновление. Но Боря…

Елена умолкла, словно устыдившись своих слов, и Борис, выдержав тактичную паузу, мягко произнес:

– Милая, мне тоже понравились те двое малышей. Но, видишь ли… Мне кажется кощунственным подходить к вопросу, будь то опекунство или усыновление, с рыночных позиций. Все-таки мы с тобой не на базаре выбираем картошку. Это ведь дети. Каждый – личность, со своим характером. Со своими чувствами, интересами, обидами. Они не простят обмана или фальши.

Она фыркнула, словно муж сморозил непростительную глупость:

– Ерунда. Пусть меня попробует кто-то осудить, если я не вправе выбрать для себя нормального и хорошего ребенка. По крайней мере, плохую картошку можно выбросить. И что ты прикажешь делать с тремя детьми, если что-то пойдет не так?! Нет, дорогой. Мы с тобой именно на рынке. Вся наша жизнь сплошной рынок, где продают все – начиная от картошки, заканчивая телом и душой.

В глазах Бориса промелькнуло смятение.

– Боже, Лена, о чем ты? – дрогнувшим голосом заговорил он. – Эти трое ребят, они ждут нас! Я никогда не забуду взгляд Сашеньки, средней девочки, когда мы уезжали! И потом… Они ведь без патологий, абсолютно нормальные дети! А прививать им лучшие человеческие качества должны мы с тобой! Мы!

Елена посмотрела на ногти, словно видя их впервые, и медленно произнесла:

– Знаешь, я ведь всегда была перед тобой честна, Боря. И сейчас говорю откровенно. У меня где-то глубоко внутри будто застряла заноза. Такая, что не могу думать ни о чем другом. Ноет, и все. Как будто стружку стальную проглотила, и она в печень воткнулась. Опять же… за неделю до нашего приезда сгорает приют, и наших детей временно помещают в какой-то клоповник. Скажешь, совпадение? Не спрашивай, отчего да почему, но мне кажется, что-то идет не так. Не так, как я все это видела в своих мыслях. Ты понимаешь меня?

– Понимаю, – не раздумывая, отозвался Борис.

Елена окинула мужа критическим взглядом.

– Ни фига ты не понимаешь, – тихо промолвила она. – У меня такое ощущение, что там, на небесах, кто-то очень не хочет, чтобы у нас была полноценная семья…

Изящные руки женщины, никогда не знавшие изнурительной и тяжелой работы, вновь потянулись к сигаретной пачке. Пальцы уже готовы были извлечь сигарету, но в последнюю долю секунды замерли в воздухе.

– Нет, не буду больше курить, – решила она, захлопывая бардачок.

Пара минут прошла в молчании, которое нарушал лишь неподражаемый голос С. С. Catch с ее хитом «Heaven and Hell», льющийся из динамиков.