Полчасика для Сократа - Иван Краус

Если вы считаете, что техника облегчает жизнь, телевидение повышает интеллект, инструкции для мобильных телефонов написаны понятным языком и соседи — сплошь милые люди; если вы верите политикам даже после выборов, полагаете, что мир вокруг вас в полном порядке и к нему следует относиться серьезно, — не читайте эту книжку. В противном случае принимайте по одному рассказу перед сном.

Иван Краус

Приступая к обзору спектаклей последнего сезона, хочу, прежде всего, напомнить, что я всегда был поборником современного театра.

И если далее я позволю себе критические замечания, это не означает, что я переменил свои убеждения, — отнюдь! Речь пойдет о том, как найти разумную грань в стремлениях свести воедино сценические принципы и экономические требования дня.

Для меня не новость, что театр сегодня не может обойтись без поддержки спонсоров. Меньше всего мне хотелось бы предстать в роли консерватора в то время, когда для каждого спортсмена стало обычным делом соревноваться в форме с рекламой фирмы-спонсора.

Но я категорически убежден в том, что задача современного театрального художника и режиссера как раз и состоит в том, чтобы найти решение этой непростой проблемы и выбрать правильный компромисс.

В этой связи, прежде всего, хотелось бы отметить спектакль «Три сестры». В этой постановке художник справился со своей задачей весьма успешно. Для рекламы НАЙК он нашел удачное место на дамских нарядах. Чтобы не отвлекать зрителей от пьесы, название фирмы вышили на носовых платочках, которыми актрисы воспользовались всего лишь несколько раз за вечер. Мужская часть труппы представляла в спектакле фирму БАТА, реклама которой весьма изобретательно была размещена на спине, и, благодаря грамотной режиссуре, актеры показали ее публике только в самом финале.

В подобном же ключе решена и сценография «Гамлета». Фирменный знак ФОЛЬКСВАГЕН появился лишь в сцене беседы Гамлета с Тенью своего отца. Творческое взаимодействие художника с режиссером позволило выбрать для рекламы самый подходящий момент пьесы, который, кстати, некоторые литературоведы считают затянутым. Исполненная не без вкуса неоновая реклама была видна отовсюду, так что и договор со спонсором оказался выполненным, и спектакль нисколько не пострадал. Напротив, эта сцена вызвала в зрительном зале неожиданное оживление.

А вот создатели спектакля «Ромео и Джульетта» проигнорировали опыт коллег и с задачей своей не просто не справились, а отнеслись к ней, не побоюсь этого слова, халтурно. Чем еще можно объяснить подобный индифферентный подход?

Ромео с рекламой МАЛЬБОРО на рукавах и логотипом фирмы МЕРСЕДЕС-БЕНЦ на груди не похож на юношу своей эпохи. Как, впрочем, и Тибальт с эмблемой БМВ на спине или же Меркуцио, обряженный в фирменную кепку компании ШЕЛЛ и демонстрирующий свой кошель с рекламой ДРЕЗДНЕР-БАНКА.

Хрупкой, прелестной Джульетте явно не к лицу фирма ПУМА. Реклама производителя спорттоваров выглядит на актрисе слишком брутально. Гораздо достовернее подобный логотип смотрелся бы на Тибальте. Это в большей степени отвечает его темпераменту и характеру.

Брат Лоренцо — отдельная тема. Монах буквально усыпан рекламами. Тут и АЛЬПА, и КЭНОН, и МАКДОНАЛЬД, и ФУДЖИ, и МИШЛЕН. Зрители забывают о действии, потому что пытаются разобрать надписи на его сутане. К тому же непродуманный подбор перечисленных фирм нарушает целостность восприятия. Если бы постановщики спектакля точнее следовали за драматургом, они бы обратились к более подходящим изделиям. Скажем, фирмы НИВЕЯ, ЖИЛЕТТ или же КАЛОДОНТ, производящие косметическую продукцию, несравнимо ближе по духу образу монаха-аптекаря.

Весьма сомнительной представляется концепция костюмов Капулетти с рекламой БАЙЕРА и АЛКА-ЗЕЛЬЦЕР, равно как и Монтекки, украшенных ЭЛЕКТРОЛЮКСОМ и кофе ЧИБО.

Если бы режиссер с художником глубже вникли в логику текста пьесы, они бы разъединили известные фармакологические концерны: в гербе одной семьи был бы БАЙЕР, а другой — АЛКА-ЗЕЛЬЦЕР. Зрители, хорошо знакомые с бескомпромиссной конкуренцией обеих фирм, лучше бы осознали многолетнюю вражду между двумя родами.

Крайне неубедительно выглядит Парис. Кроме того, стремясь усилить эффект рекламы РОЛЕКСА, он прибегает еще и к неуместному трюку: все время смотрит на часы. Не знаю, может, это, конечно, режиссерская находка, но у меня такое чувство, что здесь имеет место импровизация актера: уж не заключил ли он собственный рекламный договор?

Это напоминает мне анархистское поведение исполнителя роли Раскольникова в «Преступлении и наказании», который начиная с пятого спектакля в сцене с Соней демонстративно пользовался пеной для бритья ПАЛМОЛИВ.

Я полагаю, что пришло время напомнить подобным актерам, что театр был, есть и останется творчеством коллективным. И в нем должны действовать только те договоры, которые подписывает художественный руководитель или дирекция.

В заключение хотел бы заметить следующее: моим читателям ничуть не мешает, что я, журналист, хожу в плаще с рекламой ТОШИБЫ, — эта фирма подарила нашей редакции компьютеры, и я благодарен ей за возможность писать эти строки.

Точно так же на мои критические труды никак не влияет то обстоятельство, что я ношу свитер НОКИЯ (редакционные телефоны), шарф БОШ (факсы) и бейсболку КОМПЬЮСЕРВ (доступ в Интернет).

Но актеры — совсем другое дело! Исполнители таких классических ролей, как Ромео или Джульетта, не имеют права выходить на сцену в чем попало. Уже хотя бы потому, что они пусть и сценические, но все-таки герои.

Когда Швейцария объявила Франции очередную войну из-за гусиной печенки, я позвонил своему знакомому, чтобы выяснить некоторые подробности, о которых, видимо по стратегическим соображениям, не сообщалось во французской печати.

Ален работает во французском Министерстве экономической обороны. Это настоящий профессионал. Он только что одержал победу в битве при Страсбурге и поэтому пребывал в хорошем настроении.

— Как могла нейтральная Швейцария спровоцировать новый военный конфликт? — спросил я его.

— Швейцария соблюдает нейтралитет только в традиционных войнах, а в современных боевых действиях, ведущихся на торговых фронтах, эта страна является равноправным партнером, — сообщил Ален.

Я поинтересовался, как возник конфликт.

Ален пояснил, что швейцарский штаб запретил поставки французской гусиной печенки, так как швейцарцы утверждают, что при производстве таковой имеет место негуманное отношение к птице.

— Это правда? — спросил я.

— Разумеется, нет. Некоторые наши фермеры даже поглаживают гусей при кормлении, — сказал Ален и добавил, что это явный предлог, весьма похожий на трюк, использованный Европейским союзом для запрета поставок мяса из Чехии.