Тайный вампир - Лиза Джейн Смит

Царство Ночи… еще никогда любовь не была такой пугающей…

Царства Ночи нет на географической карте, но оно существует,существует в нашем мире. Оно окружает нас со всех сторон. Это тайное обществовампиров, оборотней, колдунов, ведьм и прочих порождений тьмы, которые живутсреди нас. Они красивы и опасны, их неудержимо тянет к людям, и никто изсмертных не в силах устоять перед ними. Твой школьный учитель, твоя задушевнаяподруга или друг могут оказаться одним из них.

Законы Царства Ночи позволяют охоту на людей. Они позволяютиграть их сердцами и даже убивать их. Для обитателей Царства Ночи есть толькодва строжайших запрета:

Не позволяй людям узнать о существовании Царства Ночи.

Никогда не влюбляйся в смертного.

Эта книга рассказывает о том, что происходит, когда этизаконы нарушаются.

В первый день летних каникул Поппи[1] узнала,что ей суждено умереть. Все случилось в понедельник, в первый настоящийканикулярный день, ведь выходные не в счет. Поппи проснулась радостная счувством удивительной легкости: в школу не надо. В окно лился солнечный свет,ветер трепал полог ее золотой, как в голливудских фильмах, кровати. Поппираздвинула легкую ткань, спрыгнула с постели, и тут невыносимая боль заставилаее согнуться пополам.

Ой, как больно! Снова желудок. Боль пронзила ее насквозь досамой спины, будто какой-то гадкий зверь грыз ее внутренности. Но еслисогнуться, то боль немного отступает.

«Нет, — подумала Поппи, — я не согласна болетьлетом. Не согласна, и все тут! Нужно думать только о хорошем. Вот дура!Согнулась в три погибели и собирается думать о чем-то хорошем».

Скрючившись, в мрачном расположении духа Поппи направиласьвниз, в ванную комнату. Ей казалось, что она вот-вот рухнет с лестницы, но больотступила так же внезапно, как и появилась. Поппи выпрямилась, заговорщицкиподмигнула своему отражению в зеркале и торжествующе прошептала: «Держись заменя, крошка, и все будет хорошо». Вдруг девушка наклонилась ближе к зеркалу, иее зеленые глаза подозрительно сощурились: у нее на носу красовались четыревеснушки, вернее, четыре и еще одна совсем маленькая, если уж быть честной, аПоппи была очень честной. Как это трогательно, как мило! Поппи показала языксвоему двойнику в зеркале, затем отвернулась от него с чувством полногоудовлетворения и не спеша принялась за нелегкий труд расчесывания гривы своихярко-рыжих кудрявых волос.

Все с тем же царственным видом она прошествовала на кухню,где невозмутимо поедал кукурузные хлопья ее брат Филипп. Поппи сноваприщурилась, теперь уже глядя на него. С тем, что ты маленькая, худенькая,кудрявая и напоминаешь эльфа, каких в детских книжках изображают сидящими накраю чашки, еще можно смириться, но когда твой брат-близнец высокий блондин икрасив, как античный бог, — это уж слишком. Это очень похоже на злую шуткуприроды, на гримасу мироздания. Разве не так?

— Привет, Филипп.

Голос Поппи предвещал бурю, но Филипп уже привык к резкойсмене настроений сестры и оставался совершенно невозмутимым. На мгновение онподнял голову от странички комиксов, и Поппи пришлось признать, что его зеленыеглаза с густыми черными ресницами совсем недурны.

— Привет, — ответил Филипп и снова уткнулся вкомиксы.

Поппи знала не так уж много ребят, которые читали бы газеты,но это же Фил! Как и Поппи, он учился в школе Эль Камино, но в отличие отсестры не только успевал по всем предметам, но и составлял гордость хоккейной,футбольной и бейсбольной команд, а еще был бессменным президентом класса.Больше всего на свете Поппи любила дразнить Фила, которого считала слишком ужправильным.

Но на этот раз она передумала, лишь пожала плечами и,хихикнув, поинтересовалась:

— А где мама и Клифф?

Клифф Хилгард, их отчим, уже три года был женат на материПоппи и Фила и был еще более правильным, чем Фил.

— Клифф на работе, мама одевается, а тебе лучше поесть,не то она рассердится.

— Ага-ага.

Стоя на цыпочках, Поппи нашарила в буфете коробку хлопьев,заглянула внутрь и, аккуратно выловив одну штучку, положила ее в рот. Оналюбила есть сухие хлопья.

Как же плохо быть маленькой, похожей на эльфа.Пританцовывая, она направилась к холодильнику, потряхивая в такт своимдвижениям коробкой с хлопьями.

— Я милый маленький эльф! Я чертовскисексуальна, — напевала Поппи, отбивая ритм ногой.

— И вовсе нет, — с неизменным спокойствиемотозвался Фил. — Кстати, почему бы тебе не набросить на себя что-нибудь изодежды?

Держа дверцу холодильника открытой, Поппи оглядела себя: наней была большая, не по размеру, футболка, служившая ей ночной рубашкой. Подлине она была несомненно мини.

— Я одета, — невозмутимо откликнулась Поппи,доставая из морозилки диетическую колу.

В кухонную дверь постучали, и даже сквозь матовое стеклоПоппи мигом узнала гостя.

— Привет, Джеймс, входи.

Снимая на ходу солнцезащитные очки, в дом вошел ДжеймсРасмуссен. Глядя на него, Поппи, как всегда, почувствовала, как сильно забилосьее сердце. И то, что она видела его почти каждый день в течение последнихдесяти лет, ничего не меняло. Встречая его по утрам, она по-прежнему ощущалаком в горле, нечто среднее между болью и радостью.

Самый красивый парень в школе Эль Камино, Джеймс выделялсяособенной красотой, ничего общего не имеющей с внешностью героев голливудскихбоевиков. Шелковистые каштановые волосы обрамляли мужественное лицо справильными тонкими чертами, умные серые глаза глядели холодно и внимательно.Но не только его бесподобная внешность притягивала и завораживала Поппи, ачто-то в глубине его души, нечто таинственное и недоступное пониманию. Привстрече с Джеймсом у нее каждый раз бешено билось сердце и горели щеки.

Фил по-своему отреагировал на гостя. Как только Джеймс вошелв кухню, он напрягся, его взгляд стал холодным и жестким. Между юношамипробежала искра недоброжелательства.

Джеймс улыбнулся: неприязнь Фила его забавляла.

— Привет.

— Привет, — бросил Фил в ответ, даже не пытаяськазаться приветливым.

Поппи чувствовала, что его обуревало сильное желание дать ейпинка и выгнать из кухни. Стоило Джеймсу очутиться где-то поблизости, как Фил споразительным рвением начинал играть роль брата-защитника.

— Как поживают Жаклин и Микаэла? — недоброосведомился он.