Арнтес, видящий богов - Юлия Сергеевна Попова

Юлия Попова

Арнтес, видящий богов

Катя

Все как всегда в последний момент. Завтра Катя летит в Египет, а чемодан не собран, вещи лежат по всей квартире, такси в аэропорт не заказано… Хорошо хоть доллары купила вчера по дороге с работы. Зашла в первый же попавшийся банк, наплевав на поиски выгодного курса. Хрустящая зеленая пачка новеньких американских лежала в кармане куртки.

Ничего. Она все успеет. Возьмет большой чемодан и просто сгребет туда все, что сейчас навалено на стульях и креслах. Или нет. Пара купальников, пара футболок и шорт, шлепки, шляпка, что еще нужно в Египте? Косметика может быть…. Впрочем, Лизка наверняка наберет всего в пятикратном размере, в случае чего одолжит. Документы, деньги, купальник.

Катя достала рюкзак. Засунула паспорт, полезла в куртку за долларами и, вот ведь растяпа, уронила. Доллары рассыпались по полу в коридоре. Что за черт, одна купюра будто залита на две трети чем-то темным, красным или коричневым? Впрочем нет, показалось. Катя собрала их все, пересчитала, внимательно осмотрела с обеих сторон каждую. Да нет, нормальные доллары из нормального банка. На одной купюре правда маленькое темно-красное пятнышко, испачкавшее президенту Франклину волосы и немного под глазом. Ерунда. Деньги и не должны быть чистыми. Это против их природы. Омою их в баре мохито, пошутила сама с собой Катя. И предвкушении чудесного отпуска, приступила к сборам. Надо все таки захватить и пару секси платьев на выход. К мохито.

Арнтес

Арнтес пришел говорить с богами. То есть не говорить, конечно. Боги никогда не говорят с ним. Боги больше не слышат людей его племени. Боги выбирают сильных. Но он… Он иногда слышал богов.

Арнтес нашел свое место на развалинах пирамиды, расставил камни, установил кристаллы. Провел свет Кубиараймы через красное и белое, осветив небольшой жертвенник.

Птица, принесенная им для жертвоприношения, кажется, уснула. Но после встряски оказалась полна энергии. Ее кровь упала туда, куда нужно.

Богам больше не нужны его жертвоприношения. Не нужны жертвоприношения никого из остатков его народа. И все же приходить сюда с пустыми руками было бы неправильно.

Артур и Брендон, новые хозяева их земли, иногда приводили сюда, на развалины, красивых женщин из числа новых пленниц. Они совокуплялись с ними, как хотели. Иногда, опьяненные горящей водой, сексом и кровью красного кактуса, убивали их. Артур болтал, что этим развлекает Богов, которым прискучили их, хитанвойвов, занудные церемонии жертвоприношений.

Но это, конечно, было не так. Богам плевать на его возню с женщинами. Арнтес точно знал, чего хотят боги. Знал с того самого первого раза, когда в первый раз увидел их глаз.

Когда-то так же привели сюда и его мать, Инкимауру. Инкимаура была очень красивой. Артур и Кристофер (тогда еще был Кристофер) не стали делить ее между всеми воинами, как они часто делали с другими. И уж конечно, не отправили ее к красным женам, с которыми мог быть любой Белый, когда бы ему этого не захотелось. Инкимауру Артур и Кристофер взяли себе.

Всего два раза они награждали ей самых отличившихся Белых воинов. И всех тех троих из них, что были на тот момент в живых, не более чем через месяц Артур убил собственноручно. Сразу после того, как убил из-за нее Кристофера.

Все это мать его, Инкимаура, рассказала Арнтесу по его требованию уже после того, как он увидел все это в Глазе.

Все это было почти сразу после того, как белые захватили их город и разрушили Пирамиду Богов, украсив ее развалины скальпами соплеменников Арнтеса. Пирамиду строили несколько поколений хитанвойвов. И Боги Пирамиды, ради которых они умирали, перенося огромные камни, стачивали в кровь руки, подгоняя плиты, разъедая себе кожу и глаза соком, ради которых они воевали и которым приносили в жертву мужественных воинов и красивых женщин… Их боги просто позволили Белым Людям из-за Моря сделать это.

Сначала те, кто выжил, из его народа (в основном женщины и девочки) думали, что Боги Белых Людей просто оказались сильнее, чем их Боги Пирамиды. Что они выгнали Богов Пирамиды и разрушили их святыню. Но с того первого раза, как Арнтесу явился Глаз, хитанвойвы знали, что это не так. Их Боги не погибли, не ушли и не проиграли. Их Боги выбрали тех, кто сильнее. Им не были нужны их пирамиды и церемонии. Богам нужна была только кровь. Белые лили ее больше.

Кровь уходила в землю, Боги становились сильнее.

И все же, пирамида, построенная хитанвойвами, зачем-то нужна Богам. Ведь свой Глаз они явили именно на ее развалинах, думал иногда Арнтес. Пирамида, но не хитанвойвы.

Иногда, после поцелуя с дикой лягушкой Дартшекерой, Арнтесу являлось, что это они, хитанвойвы, вырастили Богов в своей пирамиде, вскормили их своими жертвами, согрели церемониальными кострами. Так птицы выращивают своих птенцов в гнездах. А Белые Люди из-за моря сломали Пирамиду и выпустили молодых Богов на волю.

Но Дартшекера иногда бывает лживой. А видение было слишком самонадеянным, ведь оно представляло его племя чуть ли не родителями, или, как минимум, воспитателями Богов.

Арнтес счел за лучшее не рассказывать о видении остаткам своего народа. По крайней мере, пока не получит подтверждение от пти-тумана, или кактусовой крови. Или (не дайте Боги) от самого Глаза.

Катя

Ночью Кате приснился президент Франклин со стодолларовой купюры. Он был раза в полтора выше ее, бледно-зеленый. Он смотрел на нее кровавым глазом. Второй глаз был почему-то закрыт. Катя знала, что это Франклин, хотя так, не во сне, и не вспомнила бы, как он выглядит. Катя (во сне) задумалась об этом и сначала не испугалась. Но потом Франклин отодвинул прядь волос, ту самую, что была испачкана кровью. Волнистые волосы его выпрямились, сложились в очертания пирамиды, похожей на ту, какую она уже посещала в Египте, но все же другой. Пирамида запульсировала кроваво-красным, и начала увеличиваться. Кровавый глаз Франклина теперь висел над ней, глядя прямо на Катю. И тоже рос. Пирамида уже была величиной с настоящую пирамиду. Катя в ужасе открыла рот, чтобы закричать, и тут пирамида открылась, и из нее на Катю хлынул мощный поток густой крови, который снес Катю с ног. Катя забарахталась, закричала, захлебываясь в густом и сладком, и в ужасе не проснулась.

Арнтес

С