Крестовый поход - Дебби Виге

Дочери моей, Белль Холдер, посвящаю.

Ради тебя, моя дорогая девочка, я готова драться хоть с тысячью вампиров. Всех перебью.

Н. X.

Отцу моему, Ричарду Рейнольдсу, который не устает напоминать мне о том, что в мире есть вещи, за которые стоит сражаться.

Д. В.

Хочу выразить благодарность всем, кто в этом крестовом походе вступил в наши ряды. Роман — предприятие колоссальное, и каждый новый эпизод кажется сложнее, чем предыдущий. Благодарю всех тех, кто помогал нам в нашем нелегком странствии, а особенно нашего потрясающего агента, Ховарда Морхаима, поистине удивительного редактора Аннет Поллерт, а также семейство Саймон и Шустер, включая Бетани Бак, Мару Анастас, Пола Кричтона, Тарин Росаду, Бесс Расуэлл, Венессу Уильямс, Сэмми Юэн, Майка Розамилиа, Кэтрин Девендорф, Карен Шерман и Стеси Сэкал. Gracias Лоренсу Шимелу, который помог нам в испанском; все возможные ошибки относятся на наш счет. Выражаю свою глубочайшую благодарность и любовь моей дорогой подруге Дебби, товарищу по оружию и соавтору, а также ее мужу, доктору Скотту Виге, который не дал нам сойти с ума. Большое спасибо Кэти Меник и Кейт Маккин, также входящим в нашу литературную группу. Спасибо моей семье, а также Ричарду Дину Андерсону, который играл главную роль в моем любимом шоу. И besitos[1]моим юным разбойницам, Пэм Эскобедо, Эмми Шрикер и Бет Хоган.

Н. X.

Как много людей помогло нам в том, чтобы «Крестовый поход» вышел в свет, и их неустанные усилия доказали, что мы сделали все, что могли! Я бы хотела выразить особую благодарность Ховарду Морхаиму, прекрасному агенту, и Аннет Поллерт, удивительному редактору, за их энтузиазм и поддержку. Спасибо и Нэнси, прекраснейшей помощнице и сотруднице, о такой можно только мечтать. Благодарю также Белль Холдер за ее энергию и поддержку. Хотелось бы поблагодарить еще моего мужа Скотта, мою мать Барбару и моих подруг Каллиопу, Джульетту и Энн. Я всегда готова биться с вампирами рядом с вами, только позовите!

Д. В.

В ночи неизреченной,

Сжигаема любовью и тоскою —

О, жребий мой блаженный! —

Я вышла стороною,

Когда мой дом исполнился покоя[2]

Сан-Хуан де ла Крус,[3]мистик шестнадцатого века из Саламанки

Тысячелетия злые силы исподтишка, оставаясь в тени, дурачили человечество, убеждая его в том, что их не существует. Но потом, в один прекрасный день… перестали. Настало роковое утро, когда самые завзятые скептики превратились в истово верующих. И снова никто не чувствовал себя в безопасности.

Никто не знает, зачем они объявились. Почему в самом начале двадцать первого века, чтобы открыться миру, они выбрали Валентинов день. Кое-кто говорит, что тут попахивает концом света. Другие считают, что им просто надоело прятаться.

Мне было двенадцать лет, когда на экранах телевизоров в первый раз появился Соломон, главарь вампиров и, весело скаля клыки, принялся всем нам лгать. И через год, когда мне уже исполнилось тринадцать, разразилась война. А в пятнадцать лет, когда Соединенные Штаты заключили перемирие (а на самом деле войну мы проиграли), начался кошмар.

И даже после этого мало кто из нас мог заставить себя произнести слово «вампир». Как будто, признав их существование, мы неизбежно станем верить и в инопланетян, и в противоправительственные заговоры. В ведьм и в оборотней… во всякую нечисть, которая может всех нас уничтожить. Потому что уничтожить нас легко. Мы потеряли нечто ценное — веру в то, что все будет хорошо, что бы там ни было. Потому что хорошо никогда не было… и мало кто верит, что будет.

Те из нас, кто поклялся несмотря ни на что не оставлять надежды, называли вампиров Проклятыми. Мы узнали, что этим словом их издавна называли немногие, кто знал об их существовании, но своим знанием ни с кем не делился. Но проклятыми на самом деле были не вампиры, а мы. Они соблазнили нас своими чарующими улыбками и разговорами о мирном сосуществовании и бессмертии, мы ничего не понимали даже когда они начали против нас открытую войну. Они захотели превратить нас в рабов, чтобы никто уже не мешал им пить нашу кровь.

Сейчас мне почти восемнадцать, и я знаю о себе то, чего никогда не узнала бы, живи я жизнью, какой живут обычные люди.

Но я живу другой жизнью, в ней нет ничего, чтобы она могла называться обыкновенной.

Ничего.

В ней все необыкновенное, включая и меня тоже.

Из дневника Дженн Лейтнер, обнаруженного в золе после пожара

Городок Куэвас, Испания

Отряд Саламанка: Дженн и Антонио, Скай и Холгар, Эрико и Джеми

Едва село солнце, а Дженн Лейтнер уже была окружена опасностями и смертельными ловушками.

«Это западня», — подумала она.

Небо лизали языки пламени; в воздухе клубился густой дым, трудно было дышать. Дженн изо всех сил старалась не кашлять, боясь, что этим может обнаружить себя. Темно-рыжие распущенные волосы падали на глаза и мешали смотреть; на четвереньках она выбралась из-под крытой красной черепицей крыши средневековой церкви, и крыша рухнула, подняв тучу раскаленных искр. Куски черепицы, камня и горящего дерева взлетели к окровавленной луне и снова, словно осколки гранаты, попадали на землю. Она закрыла голову руками и, оттолкнувшись носками ботинок, рывком продвинулась вперед и вдруг крякнула, когда большой и объятый пламенем кусок дерева с шипением упал ей на спину. Боль пронизала все ее существо, и стоило больших усилий не закричать. До крови закусив губу, Дженн принялась кататься по земле, чтобы сбить пламя.

Находившийся рядом Антонио де ла Крус предостерегающе зашипел. Запах крови может привлечь вампиров, охотиться на которых они были посланы; теперь, кажется, вампиры сами охотились за ними. В детстве бабушка рассказывала Дженн о том, что акула на расстоянии полумили чувствует в воде каплю крови. С тех пор она в море не купалась. А Проклятые чувствуют запах крови больше чем за милю. От акулы можно спастись, надо просто выйти из воды. А с Проклятыми такой номер не пройдет. Планету покинуть невозможно. Ты на ней словно в ловушке.

«Вот и мы сейчас в ловушке».

Антонио испытующе смотрел на нее глубоко посаженными испанскими глазами. Дженн бодро вскинула голову: все, мол, в порядке, можно двигаться дальше. У нее не было времени рыться в карманах куртки, искать чесночную мазь, отбивающую запах крови. Оставалась надежда, что вонь пылающих зданий и сгорающих в них тел надолго перекроет его и даст возможность ускользнуть.