Каменный сокол - Лене Каабербол

Это была совершенно необычная тюрьма. Никаких каменных стен или железных решеток — они все равно были бесполезны. Ни замков, ни ключей. Вместо всего этого было озеро под сводчатым потолком где-то в глубинах Оплота Кондракара. Посреди озера располагался небольшой скалистый островок, поросший папоротниками и цветущим мхом. Среди плоских камней возвышалась жердь с ручной вороной — Оракул решил, что узник не должен оставаться один, если сам того не пожелает. Рядом стояла кафедра, обычно с раскрытой книгой. Время от времени страницы переворачивались. Но рука, листавшая книгу, была туманной и бесплотной. А в иные дни и вовсе не имела формы.

Сегодня Джено не мог разглядеть никого. Он слегка поежился. Джено служил в Оплоте Кондракара бессчетное количество лет, и большую часть этого срока в его обязанности входили посещения острова-тюрьмы.

Однако он так и не смог здесь освоиться. Он приносил еду и воду для вороны — узник в пище не нуждался. Он приносил книги и иногда, по требованию узника, бумагу и письменные принадлежности, Но он так и не привык к холодной бестелесной субстанции, которая отдавала эти требования.

Он опустил в воду весло, и маленькая лодочка поплыла по спокойной воде. То есть с первого взгляда, возможно, эта штука и выглядела как вода. Но если присмотреться повнимательнее… в ней можно было безошибочно заметить магическое свечение. Магия была повсюду: в воде, в дымке тумана, в камнях, покрывавших остров. Эта магия казалась мягкой и деликатной. Она такой и была, но только до тех пор, пока кто-то не пробовал испытать ее силу. Тогда она становилась тверже, жестче и прочнее, чем тот кусок скалы, к которому Джено держал путь.

Лодка причалила. Джено чувствовал, что магия изучает его, прощупывает, проверяет, кто он такой и с чем прибыл. Это было все равно что пробираться сквозь огромную невидимую паутину. Но он прибыл сюда по долгу службы и не нарушил никаких правил, так что магия позволила ему сойти на берег.

Джено прочистил горло.

— Господин Горгон?

Джено всегда оставался вежлив, тем более что это было нетрудно. Конечно, Горгон не был ему никаким господином, но, несмотря на свои преступления, когда-то он гордо звался Магистром Магических Наук.

Ответа не последовало. Гостю это не понравилось. По крайней мере, пока узник говорил, Джено мог понять, где тот находится. Джено покосился на кафедру. Там, как обычно, лежала книга, но страницы оставались неподвижными. И воронья жердь была… пуста.

При виде этого у гостя от страха по спине пробежал холодок. Это был совсем не тот привычный страх, который он испытывал при каждой поездке сюда.

— Горгон?

Нет шелеста страниц. Нет вороны. И, как он внезапно понял, нет Горгона. Но как такое возможно?

Как?

Эта тюрьма была сооружена при помощи магии. Магии более прочной, чем скала, более сильной, чем время…

Взгляд Джено упал на книгу. «История времени» Магистра Горгона Гагата. Джено точно помнил, что не приносил такой книги. Оракул ни за что бы этого не позволил. И, тем не менее, книга была здесь. Откуда она взялась? Никто больше здесь не бывал. Никому не было доверено ездить на остров, кроме Джено.

И тут он догадался.

Кусочек за кусочком. Страницу за страницей. Слово за словом Горгон старательно вписывал книгу, вплетал ее назад, в ткань всего сущего. Книга, которая казалась такой обманчиво обычной, суховатой и даже скучной… эта самая книга была когда-то признана слишком опасной для Вселенной. Оракул самолично уничтожил ее, причем это далось ему не так-то просто. Но он не уничтожил это призрачное существо (человеком его назвать уже было нельзя), которое сотворило книгу — да не один раз, а дважды.

И вот книга вернулась. А с ней и знания, которые могли повергнуть в прах целые миры. Обладая этими знаниями, кто-то отчаянный, могущественный и неразборчивый в средствах мог пройти через само Время, создавая и разрушая все на своем пути. Вот как Горгон выбрался из плена магии, связывавшей его. Вот как он снова оказался на свободе.

Рука Джено потянулась к маленькой серебряной флейте, которую он всегда носил с собой. Он поднес ее к губам и подул, раздался резкий громкий сигнал тревоги. Светящаяся магическая дымка заволновалась, заклубилась, напоминая стаю воробьев, расправляющих крылья перед полетом.

— Тревога! — воскликнул он пронзительным голосом. — Тревога! Призрак Времени сбежал!

Джено стоял прямо, как струна, потому что в присутствии Оракула ни одному из членов Совета Кондракара не приходило в голову вести себя иначе. Он изложил новость ровным и чистым голосом, как и подобало члену Совета Кондракара. Хотя в душе ему хотелось съежиться и шептать или, еще лучше, удрать и не возвращаться обратно.

И все это вовсе не потому, что Оракул мог его наказать. Ничего подобного. Просто было ужасно тяжело смотреть в глаза сотен членов Совета, мудрые, ясные глаза, и понимать, что ты провалил свое задание.

— Мы все осмотрели, но… он исчез. Будто растворился в воздухе. И мы не знаем, где его искать… — в последней фразе содержался невысказанный вопрос и надежда, что уж Оракул-то должен знать ответ. Оракул заговорил не сразу.

«Да. Я знаю, в какое время он ушел».

Джено озадаченно помолчал.

— «В какое время», мой господин? — наконец переспросил он.

«Джено, я не господин. Не мог бы ты называть меня как-нибудь по-другому?»

— Да, мой… Да, Оракул.

Но Джено казалось, что это неправильно. В таком обращении недоставало уважительности. Как ни крути, Оракул — это… это Оракул.

«Да, я действительно имел в виду не „куда“, а „в какое время“. Не забывай, с кем мы имеем дело. Именно безответственные эксперименты Горгона со временем привели к тому, что мы были вынуждены заключить его в тюрьму, а теперь, когда он воссоздал то, что мы уничтожили, он снова стал Повелителем Времени. Он может скользить по Паутине Времени в любую сторону».

— Но…

«Что, Джено?»

— Но почему тогда он оставил книгу?

«Он вернул свои способности. Свои знания и власть. Книга для него теперь всего лишь вспомогательное средство».

— И все-таки…

«Да. Все-таки… — Оракул вздохнул. Такой простой, почти человеческий жест, который плохо вязался с его обычно безмятежным и невозмутимым обликом. — Горгон всегда был полон хитрости и коварства. Думаю, он таким образом искушает меня…»

— Искушает вас?! — Джено не мог понять, как книга может быть искушением для кого-то вроде Оракула.

«Искушает меня последовать за ним, Джено. Путешествия во времени лишили его не только материального тела, но и всех человеческих чувств. Он не знает ни усталости, ни боли, ни радости, ни любви. Единственный голод, который он ощущает, это голод по власти, единственная его жажда — это жажда возмездия. Я знаю, в какое время он отправился, чтобы утолить свои желания. И если бы я последовал за ним, его цель была бы наполовину достигнута».