Спаси и сохрани любовь - Галия Мавлютова

Ночью подморозило. А к утру хрупкий ледок уже подтаял на слабом осеннем солнце и лишь в тени поблескивал тугим хрустальным покрывалом. Инесса Веткина зябко поежилась, холодно. Вместе с ней будто передернулось озябшее солнце, потерло лучами, согреваясь, и поспешило закутаться в облака. Инесса прибавила шагу, она безнадежно опаздывала. Хоть бы в электричке поменьше народу было. Все-таки раннее утро, наверное, все еще спят. Но на платформе толпились люди, они плотно облепили железнодорожное возвышение и копошились, как жирные мухи. Повсюду торчали тележки, авоськи, торбы и тара. Пассажиры везли с собой дачную снедь, заготовленную на долгую зиму. Из тюков валились яблоки. Спелые плоды заманчиво алели круглыми аппетитными боками. Но Инессу тошнило от яблочного зрелища. С недавних пор она возненавидела яблоки. У нее самой тоже была сумка с деревенскими припасами. Мать насовала Инессе все, что смогла собрать за лето на крохотном участке. В сумке было много всего. И яблоки, и варенье, и сушеные грибы, и даже картошка. Поэтому Инессе было тошно смотреть на вселенский яблочный пир.

– Мама, не надо мне картошки, я не ем ее, не повезу в город, тяжело, – сердито пыхтела Инесса, отталкивая сумку с дарами природы подальше от себя, но мать настойчиво цепляла ремни на спину дочери.

– Ничего, своя ноша не тянет, приедешь домой, и все при тебе, в магазин ходить не надо. Тут тебе и картошечка, и грибочки, и фрукты, и ягоды. Ты не разбей банку-то, я тут малинки сварила на зиму, – сердито цыкнула заботливая мать, и Инесса смирилась. Она безропотно подставила спину и понесла свой крест в город. Мать все равно заставит выстрадать каплю родительской заботы. И никуда от этого не денешься. Придется смириться. Под хмурыми взглядами Инесса прошла по всей длине платформы. Она пыталась спрятаться от злых и недобрых глаз. Ей казалось, что за ней наблюдают сотни круглых зрачков, они вбирают в себя тонкую фигурку с неуклюжим мешком за спиной, втягивая ее вместе с банками и пакетами, и вот уже Инессины ноги торчат в тысячах пар глаз, собираясь утонуть в чужих и недовольных недрах. Инесса поморщилась. Она с детства обожала фантазировать, вечно представляла себя в разных ролях, примеряя чужие жизни, словно наряжалась в модные платья. Но роли все были вычурными, платья экстравагантными, а жизни выдуманными. Пассажиры на платформе не вписывались в фантазийный полет Инессиных выдумок. Серая масса недовольно пошатывалась из стороны в сторону, кое-где раздавалось мычание, казалось, будто у всех разом заболели зубы. Электричка катастрофически опаздывала. Инесса облокотилась на перила и задумалась. Она забыла о мешке за спиной, о матери, о людях, толпившихся на платформе. Инесса улетела за облака, проникла туда, где спряталось озябшее солнце.

Летом она плохо спала. Ночи были воробьиными, их еще называют рябиновыми, рябинными, то есть рябыми. Было душно и нервно как-то. Сон все не приходил, ему мешали яркие сполохи на черном небе, глухие раскаты так и неразразившегося грома, короткие птичьи выклики, словно ночные птицы, перепутав, начали не ко времени свои песни, но испугались и замолчали, боясь вспугнуть ее. А она боялась. В сентябре Веткина пойдет на новую работу в «Планету», там предложили должность менеджера, в сущности, ничего сложного, профессия модная и хорошо оплачивается. С деньгами в семье было чрезвычайно трудно. Инесса уже не могла смотреть на мать. Полина Ивановна работала на двух работах, получала пенсию, но все равно им не хватало. Сначала Инесса училась, затем ходила на работу, где платили так мало, что денег едва доставало до следующей зарплаты. Приходилось экономить на мелочах, считать копейки, чинить старую одежду. А хотелось модных нарядов, шикарных автомобилей, красивой жизни. Ничего этого ей в ближайшем будущем не светило. И вдруг как фонарем полоснуло в кромешной мгле. Словно яркими молниями исполосовало ночное небо. Подружка предложила хорошую работу.

– Инеска, иди к нам, нечего тебе прозябать в твоей «шарашке», – сказала Маринка Егорова однажды вечером. Они сидели в кафе на Невском. У Инессы не было денег. Ее угощала Егорова – набрала гору пирожных, салатов и подвинула тарелки и блюдца Инессе. Сама Маринка давно ничего не ела. Сидела на диете. Но и Веткина не прикоснулась к угощению. Она сидела с выпрямленной спиной, словно только что плотно пообедала. Ей хотелось съесть что-нибудь вкусненькое из предложенного, но гордость не позволяла унизиться.

– А у вас там сложно? – покусывая губы, спросила Инесса.

– Непросто, – загадочно откликнулась Марина, – везде сложно, где деньги платят, везде и всегда. Давай приходи, я помогу тебе пройти собеседование.

В тот день Инесса не притронулась к пирожным. Маринка обиделась, но ничего не сказала, поняла подругу, а позднее помогла пройти собеседование. Веткина уволилась из своей «шарашки» и отгуляла положенный отпуск. Никуда не поехала, решила провести свободные дни вместе с матерью. Лето пролетело незаметно.

Завтра на работу. На расчетные деньги Инесса сняла себе маленькую квартирку в городе. Ездить из пригорода в Питер сложно, можно не успеть к девяти часам. А в «Планете» не приветствуются опоздания.

За спиной что-то засвистело, зашумело, толпа хлынула к прибывшему поезду. Фантазии Инессы улетучились, а жаль. Она уже видела себя в модном пиджаке, в ботфортах, за рулем автомобиля. Это был маленький, но сноровистый друг, сияющий лаком и перламутром. А на автомобильной стоянке Инессу ждал красивый мужчина.

Это был реальный человек. Инесса познакомилась с ним на собеседовании. Его звали Алексей Слащев. В «Планете» всех начальников принято называть по имени, Инессе понравились демократические правила компании, и она влюбилась в Слащева с первого взгляда. А сегодня встретится с предметом своей мечты. Ведь такой мужчина может присниться только во сне, коротком и ярком, как молния в темном небе августовской воробьиной ночи.

Слащев слыл в «Планете» самым представительным мужчиной. Все женщины компании обожали Алексея, а он платил им взаимностью. Казалось, не было ни одной более или менее смазливой девушки, с которой бы Слащев не прокрутил интрижку. Связи были кратковременными, как летний дождь в июле. Но девушки не обижались. Каждая лелеяла тайную мечту, что рано или поздно, но Алексей вернется именно к ней, поэтому особых раздоров из-за красивого кавалера в компании еще не случалось. Все обходилось косыми взглядами, ревнивыми насмешками, но Алексей быстро гасил в сотрудницах приступы собственнических амбиций. Слащев загружал работой до отказа всех претенденток на его руку. Но больше всего ему доставляло удовольствие задерживать во внеурочное время влюбленную половину корпорации. Часто можно было видеть, как через вертушку охраны проходит стайка девушек, а на часах всего лишь девять вечера. Могли бы и до десяти поработать. Дел в компании хватает. Компания давно переросла в корпорацию, иногда «Планету» представляли как компанию, но чаще как корпорацию. Новую сотрудницу Слащев отметил на собеседовании сразу – симпатичная, длинноногая, яркая. Бриллиант, требующий дорогой оправы. И в холодном сердце завзятого ловеласа что-то дрогнуло, сдвинулось, он окружил Инессу неприкрытой заботой, неусыпно опекал ее, курировал первые шаги. Вскоре завязался роман. Инесса влюбилась в Слащева по уши. Она ждала его на автомобильной стоянке, не замечая насмешливых взглядов коллег по работе, готовила ему ужины, бегала по магазинам. В «Планете» уже прочили скорую свадьбу. Никто не ревновал Инессу к Слащеву, «бывшие» почему-то не возненавидели Веткину. У нее был легкий и открытый характер, она не замечала мелких уколов и, слыша насмешки, смеялась вместе со всеми. И коллектив «Планеты» принял Веткину в свои ряды. Но роман с Алексеем быстро закончился. И опять никто не упрекнул Инессу, не посмеялся над ней, мало ли на службе бывает романов, потому они и называются служебными, так как век у них короткий, воробьиный, лишь редкие заканчиваются долгосрочными отношениями. Слащев обиделся, хотя и не подал виду. В его жизни случилось непоправимое, впервые его оставила женщина. И сделала это легко, играючи, без достоевщины, оставила мужчину, будто салфеткой попользовалась. Алексей растравливал в себе рану. Да, рана в его сердце была, и она не заживала. И никто не догадывался об этом, даже Инесса. Простодушная девочка жила своей жизнью, не замечая Слащева. Она работала увлеченно, не жалея сил и времени.