Незнакомцы - Маргарет Петерсон Хэддикс

* * *

Выйдя из школьного автобуса, Грейстоуны всегда бежали наперегонки до дома, иФинн каждый раз выигрывал.

Не потому, что он бегал быстрее всех. Финн и сам понимал, что старшие брат и сестра, Чез иЭмма, позволяют ему победить, чтобы он мог с триумфом войти в дом.

Сегодня он ворвался в прихожую, крича:

–Мама! Мы дома! Пора нас обожать!

Слово «обожать» появилось в лексиконе второклассника Финна две недели назад и стало для него невероятным открытием: значит, вот как называлось то чувство, которое он испытывал всю жизнь!

Эмма, которая училась в четвёртом классе, бросила рюкзак на коврик рядом и скинула свои красные кеды. Они приземлились прямо на рюкзак, иФинн поклялся, что однажды вызнает у сестры секрет этого фокуса.

–Двадцать три,– объявила Эмма, не объяснив, что именно она считала.

Финн надеялся, что именно столько кусочков шоколада будет в каждом печенье, которое, вероятно, сейчас пекла для них мама, чтобы они могли перекусить после школы.

Финн принюхался. Выпечкой не пахло.

Ну ладно. Мама работала дома – делала веб-сайты на заказ – и иногда теряла счёт времени. Если сегодня им предстояло обойтись магазинным печеньем и яблоками, Финн не возражал. Их он тоже любил.

–Мама!– позвал он опять.– Твоё вечернее развлечение прибыло!

–Она на кухне,– сказал Чез, вешая рюкзак на крючок, как положено.– Ты что, не слышишь?

–Конечно нет – ведь тогда Финну пришлось бы в кои-то веки не говорить, а слушать,– ответила Эмма и ласково взлохматила младшему брату и без того растрёпанные на макушке тёмные волосы.

Финн знал, что она не хотела его обидеть. Ведь Эмма любит поговорить не меньше, чем он сам.

Это Чеза всегда называли «молчаливым Грейстоуном». Он учился в шестом классе и за минувший год вырос на десять сантиметров. Теперь Финну приходилось изрядно запрокидывать голову, чтобы посмотреть брату в лицо. Он приложил ладонь к уху и сделал вид, что очень-очень внимательно слушает. Из кухни доносилось негромкое низкое бормотание как будто мужского голоса.

–Мама смотрит телик?– удивился Чез.– Днём?

Все дети знали мамин распорядок. За работой она не слушает ничего, кроме классической музыки, потому что песни со словами мешают ей сосредоточиться. А когда мама совсем не хочет отвлекаться, то уходит в подвальную комнату без окон. Стоящий там компьютер даже не имеет выхода вИнтернет.

Трое юных Грейстоунов называли эту комнату Скучальней.

Финн рассмеялся.

–Ну, ты так и будешь стоять и задавать глупые вопросы?– поинтересовался он.– Мы всё узнаем, просто зайдя на кухню! Пошли, я хочу есть!

Он сорвался с места, обогнул Эммин рюкзак и кошку по кличке Ракета, которая лежала посреди коридора, и крикнул:

–Мам, можно я буду резать яблоки? Моя очередь!

Мама стояла за кухонным столом спиной кФинну и даже не повернулась к нему. Обеими руками мама держалась за край стола, словно боялась упасть. На полу у её ног экраном вниз лежал мобильник. Ноутбук стоял на столе перед ней, но экран был повёрнут так, что Финн не видел, что на нём такое.

–Мама?– позвал Финн.

Она не обернулась. Как будто не слышала его, как будто находилась в звуконепроницаемом пузыре.

Это было непохоже на маму. Раньше она никогда себя так не вела.

А потом она застонала:

–Нет-нет-нет-нет-нет…

У Эммы в тот день заболел учитель. Его заместительница была вся какая-то серая (Эмма убедилась, что серым бывает даже голос). И весь день оказался таким мрачным и скучным, что Эмма начала выискивать и считать странности – просто чтобы не заснуть.

Но если ты начинаешь искать что-нибудь странное, то странным внезапно начинает казаться всё. Разве не странно, что куртки, висящие на крючках в классе, два раза подряд составляют последовательность «синий – зелёный – красный»? Разве не странно, что учительница говорит серым голосом? Или для неё это нормально?

К тому моменту когда Эмма вышла из школьного автобуса и побежала к дому, она уже насчитала двадцать одну бесспорную странность. С её точки зрения, день получился довольно интересным, и ей не терпелось рассказать маме про новую затею, которую она придумала, чтобы пережить школу.

Тут она заметила, что свет на крыльце ещё горит, хотя мама обычно выключает его, когда Эмма и её братья отправляются в школу.

Зайдя в дом, Эмма увидела, что шторы в гостиной по-прежнему плотно сдвинуты, а на окне в дальней комнате опущены жалюзи. От этого весёлые жёлтые стены казались тусклыми и тёмными, а весь дом напоминал пещеру или тайное убежище.

Двадцать три странности за день. А вдруг так было всегда, просто Эмма никогда раньше этого не замечала?

«Надо будет как-нибудь посчитать снова – а лучше вести наблюдения несколько дней подряд, чтобы точно убедиться».

Финн иЧез принялись громко спорить насчёт мамы, кухни и телевизора. Эмма вмешалась и потрепала макушку Финна: ей хотелось сделать что-нибудь привычное. Трепать Финна по голове было всё равно что гладить собаку – это желание возникало само собой. У него были густые непослушные волосы с причудливыми завитками, которые вставали дыбом, как бы мама их ни приглаживала. Финн, разумеется, утверждал, что у его волос есть суперспособности.

Он помчался на кухню, крича про яблоки.

Эмма посмотрела на Чеза, оба пожали плечами, улыбнулись и последовали за ним.

Но когда они вошли на кухню, мама не обнимала Финна и не потянулась кЭмме иЧезу, чтобы обнять и их тоже. Финн застыл посреди кухни, глядя на маму. А мама стояла у стола, спиной к детям, и не сводила глаз с ноутбука.

Кто-то на экране говорил:

–Похищенные дети учатся во втором, четвёртом и шестом классе.

–Мама?– негромко позвал Чез.

Мамины плечи задрожали. А потом она замерла, будто изо всех сил пыталась овладеть собой.

«Совсем как тогда»,– подумал Чез.