Герои русского парусного флота - Владимир Шигин

Моему папе, Шигину Вилену Михайловичу, ветерану атомного подводного флота России, посвящаю с любовью

В дождливый промозглый день 23 октября 1915 года в Петрограде на верфи Путиловского завода собрался народ. Спускали на воду очередной эскадренный миноносец. После панихиды священник собора Спаса-на-водах окропил кованый форштевень святой водой. Так начал свою жизнь корабль, которому дали имя «Конон Зотов».

Дворянский род Зотовых существовал ещё в XVI веке. Некий Зотов (имя его неизвестно) был одним из чиновников двора царевича Дмитрия Ивановича в Угличе и пострадал за дачу показаний, не согласных с видами правителя, на следствии об убийстве царевича 15 мая 1591 года.

Когда в марте 1677 года царь Фёдор III предложил царице Наталье начать ученье младшего брата Петра Алексеевича, то учителем был выбран дьяк Челобитного приказа Никита Моисеевич Зотов — правнук углического строптивца. Биограф Зотова пишет: «Он был человек с большим природным умом и с хорошим сердцем, так что, выбранный с целью способствовать враждебным инсинуациям против мачехи царя Фёдора и её потомства (со стороны любимцев царствовавшего государя), Зотов не оправдал надежд избирателей, был два раза удаляем от своего царственного воспитанника, но остался при нём и сохранил в его мнении хорошую репутацию. С воцарением его Зотов занял видное место в совете государя и в его интимном кружке, из любви к царственному воспитаннику принимая на себя и председательство на пирах с ролью князя-папы. В способностях старого учителя Пётр никогда не сомневался и поручал ему ведение дел по своей домашней, ближней канцелярии. В сане думного дьяка был уже Зотов, в правление Софьи, послан в Крым на посольство; при самодержавии же Петра, называясь ближним советником, Никита Моисеевич Зотов имел титул генерал-президента Тайной канцелярии и на радостях взятия Выборга лично пожалован графом (8 июля 1710 года). Никита Моисеевич женат был два раза; от первой супруги имел он трёх сыновей: Василия, Конона и Ивана Никитичей».

Герой нашего повествования Конон Зотов (второй из сыновей Никиты Моисеевича) родился в 1690 году. Когда юноше исполнилось четырнадцать лет, его в числе других недорослей-дворян отправили в Англию для обучения всяческим наукам.

Оказавшись за границей, Конон прилежно взялся за науки. Он учил языки и медицину, математику и военное дело. Всё было интересно, но душу не волновало: едва выпадала свободная минутка, Конон бежал в порт. Свежий солёный ветер, запах моря и смолёных канатов, смелые мужественные люди — всё было ново и сказочно-неправдоподобно для русского юноши, выросшего вдали от морских просторов. Ночи напролёт просиживал Конон среди бывалых морских волков, слушая бесконечные истории их странствий и приключений.

Долго боролся Зотов с собой; наконец не выдержал и отписал в Москву отцу, чтоб тот попросил царя разрешить ему учиться на моряка. Прочитал Никита Моисеевич сыновнее послание и понёс его Петру.

— Вот, — сказал, — государь, полюбуйся, что шельмец мой пишет. В моряки ему захотелось. Ну не дурень ли?

— Не твой ли Конон за неполных три года языками многими овладел крепко?

— Мой, государь! — с гордостью молвил Никита Моисеевич.

— А не твой ли Конон книжку бурбонскую о науке фортификации на язык наш переложил весьма складно?

— Мой! — Старик Зотов не понимал, куда клонит его воспитанник.

Подойдя к столу, Пётр молча наполнил вином до краёв здоровенный кубок.

— Пью здоровье первого российского «охотника», на моря идущего, — Конона Зотова! Виват!

В тот же вечер написал Никита Моисеевич ответ сыну: «…Что просишь меня с письменным ответом, дабы позволено было тебе от меня Англии служить на кораблях? Которое письмо изволил великий государь вычесть и… тебя похвалить и за первого охотника на… его государевом любимом деле вменить и десницею своею по письмам благословить и про твоё недостойное такой… милости здоровьишко пил кубок венгерского, а потом изволил к тебе с великой милостью писать своею государевой десницей».

Письмо же самого Петра было более конкретно. Царь давал понять юному волонтёру, что ему надлежит учить и на каких судах следует плавать. С этого времени между ними завязалась многолетняя переписка, вошедшая сегодня в отечественную историю как важная часть русской культуры начала XVIII века. К чести Конона, по яркости письма он мало в чём уступал своему венценосному учителю.

Четыре года провёл Зотов на британских кораблях, многому научился у бывалых мореходов.

В 1711 году, испытывая острую нужду в опытных моряках, Пётр вызвал Зотова в Россию. Несколько дней на встречу с родными — и Конон получил назначение на одно из судов зарождавшегося Балтийского флота.

— Наум Сенявин, капитан сей шнявы! — представился ему высокий молодой офицер.

— Зотов, из волонтёров! — пожал его руку Конон.

Так началась дружба, пронесённая через долгие годы и многие испытания…

Три кампании провели Сенявин и Зотов в непрерывных плаваниях. В один из выходов в море случилось несчастье — работавший на мачте с парусами Конон поскользнулся и упал за борт в штормовое море. Спасла Зотова лишь расторопность Сенявина: он отважился на очень смелый манёвр, и матросы успели выхватить Конона из кипящего водоворота…

Вскоре приспело Зотову и первое серьёзное поручение — перевести из Пернова в Ревель купленный за границей корабль «Перл». Несмотря на ветхий такелаж, необученную команду и свежую погоду, Конон выполнил это задание. В том же 1714 году он получил высокое по тем временам звание капитан-поручика. Казалось, карьера царского любимца складывалась весьма успешно. Однако судьба готовила Конону тяжёлое испытание. Дело в том, что отец Конона граф Никита Моисеевич (сам Конон графского титула не носил) занимал при Петре двусмысленное положение всешутейшего патриарха и президента всепьянейшей коллегии. Это обстоятельство не могло не сказаться и на отношении при дворе к его сыну.

Предоставим слово историку: «Он (Конон Зотов. — В.Ш.) недаром учился в чужих краях, был человеком… с умом живым и увлекающимся. Можно себе представить теперь его положение при дворе, где отец его, по царскому желанию, разыгрывал роль начальника над компанией известных пьянчужек… И вдруг ко всему этому старик Зотов решил жениться, и при дворе задолго начали делать приготовления к свадьбе, которая должна была отправляться шутовским образом».

И Конон не стерпел обиды. Не убоясь царского гнева, он написал Петру резкое письмо. Послание это задело самолюбие Петра.

— Зарвался сын твой! — кричал он на Никиту Моисеевича. — Уже меня поучать начал!

В тот же день последовал указ: «Ехать ему (Конону. — В.Ш.) Франции в порты морские, а наипаче где главный флот их. И там буде возможно и вольно жить».