Совершенно замечательная вещь  - Хэнк Грин

Слушайте, я в курсе, вы тут ждете эпическую историю про интриги, тайны и приключения, чтобы кто-нибудь едва не умер или даже умер, но до тех пор (если только не хотите сразу перескочить к тринадцатой главе, дело ваше) придется смириться с тем, что я, Эйприл Мэй, не только одна из ключевых фигур в истории человечества, но и обычная девушка, которая тоже совершала ошибки. У меня идеальная позиция – вам, по сути, деваться некуда. Это моя история, и я изложу ее так, как сама захочу. А значит, вам придется принять не только историю, но и меня саму, так что не удивляйтесь, без драмы не обойдется. Я постараюсь подойти к делу объективно, но заранее предупреждаю: определенной предвзятости мне не избежать. В идеале вам не придется принимать чью-то сторону, вы просто поймете, что я – человек (ну или по крайней мере была им).

* * *

Например, я чувствовала себя исключительно по-человечески, когда тащила свою уставшую задницу по Двадцать третьей улице в 2.45 ночи, отработав шестнадцать часов на стартапе, который (спасибо крайне агрессивному дерьмовому контракту) даже назвать не могу. Учеба в художественной школе может проделать огромную дыру в бюджете, но только если приходится брать одну ссуду за другой на оплату своего несерьезного обучения. Именно в это я и вляпалась. Мои родители неплохо зарабатывали на поставках оборудования для малых и средних молочных ферм. Ну, таких штуковин, которые цепляют коровам к вымени, чтобы добывать молоко. Хороший бизнес, и доходов с него хватило бы, пойди я в государственный колледж. Ничего подобного. Я влезла в кредиты. По уши. Перебрав кучу специальностей (реклама, изобразительное искусство, фотография, иллюстрация) и наконец остановившись на приземленном (но по крайней мере полезном) бакалавриате – на направлении «Дизайн», я ухватилась за первую же работу, которая позволяла зацепиться в Нью-Йорке и не возвращаться в родительский дом в Северной Калифорнии.

И это была работа в изначально обреченном стартапе, финансируемом толпой толстосумов, одержимых самой скучной мечтой, которая только может быть у богатых: стать еще богаче. Конечно, стартап подразумевает, что вы становитесь частью «семьи», и поэтому, когда что-то идет не так, или когда горят сроки, или когда инвестор психует, или просто потому что, вам приходится до трех часов утра торчать на работе. Которую, честно говоря, я ненавидела. Ненавидела, потому что приложение по рациональному распределению времени было глупой затеей и на самом деле ничем не помогало людям; ненавидела, потому что знала: я делаю это только ради денег; потому что они требовали от сотрудников буквально жить работой, а это означало, что у меня не оставалось свободного времени на личные проекты.

НО!

Я на самом деле трудилась по специальности, занималась графическим дизайном и получала достаточно, чтобы позволить себе аренду жилья менее чем спустя год после окончания колледжа. Условия работы казались издевательскими, я выкидывала половину дохода за возможность снимать однокомнатную квартиру, но в целом все получалось.

Ладно, вру, не все. Моя кровать была в гостиной, но в основном я спала в комнате Майи. Мы не были парой, просто снимали жилье на двоих, и прежняя Эйприл хотела бы сразу это прояснить. В чем разница? Ну, в основном, что сначала мы стали вместе жить, а потом уже встречаться. Крутить роман с соседом по квартире удобно, но немного сбивает с толку, когда вы сперва прожили бок о бок большую часть колледжа, а вот теперь уже больше года состоите в отношениях.

И как в таком случае задать вопрос: «Не пора ли нам съехаться?» У нас он звучал: «Давай уберем тот потрепанный матрас из гостиной, чтобы можно было сидеть на диване, когда смотрим «Нетфликс»?» Я же ответила: «Ни в коем случае, мы просто соседки по квартире, которые еще и встречаются». Поэтому в гостиной по-прежнему оставалось спальное место.

Сказала же, без драмы не обойдется.

Ладно, вернемся к той роковой январской ночи. Это дерьмовое приложение на следующей неделе должно было выйти в App Store, и я ждала окончательного подтверждения некоторых изменений пользовательского интерфейса и прочей скучной ерунды, которая вас явно не волнует. Вместо того чтобы прийти пораньше, я, как обычно, засиделась допоздна. Мозг окончательно выдохся от попыток интерпретировать загадочные указания боссов, не умевших отличить растр от вектора. Я вышла из здания (это был даже не настоящий съемный офис, а коворкинг, совместное рабочее пространство) и за три минуты одолела три квартала до станции метро.

Вдруг безо всякой видимой причины у меня не сработал проездной. На работе валялся еще один, а я не знала точно, сколько денег у меня на счету, поэтому решила вернуться за запасным.

И вот зажигается зеленый свет, я пересекаю Двадцать третью, гудит такси, словно меня не должно быть на пешеходном переходе (да брось, чувак, я иду на свой сигнал!). Поворачиваю в сторону офиса и сразу вижу ее. Подхожу ближе, и становится ясно, что это действительно… ДЕЙСТВИТЕЛЬНО исключительная скульптура.

В смысле вообще исключительная, но еще и немного по нью-йоркски исключительная, понимаете?

Как бы так объяснить? Ну… пожалуй… в Нью-Йорке люди часто тратят по десять лет на то, чтобы создать нечто удивительное, какую-то вещь, которая настолько точно отражает суть идеи, что внезапно мир становится в десять раз яснее. Она красивая, мощная, и кто-то посвятил ей огромную часть своей жизни. Она гремит в местных новостях, и все говорят: «А ничего так!» И назавтра мы забываем о ней в пользу какой-то АБСОЛЮТНО ИДЕАЛЬНОЙ И ЗАМЕЧАТЕЛЬНОЙ ВЕЩИ. Это не делает предыдущую менее чудесной или уникальной… Просто в городе живет много людей, они творят много чего удивительного, так что в итоге вы несколько пресыщаетесь.

Так я и среагировала, когда увидела его – трехметрового Трансформера в самурайских доспехах. Его огромная бочкообразная грудь выпирала на добрые метра полтора выше моей макушки. Он просто стоял посреди тротуара, излучая энергию и силу. Казалось, будто в любой момент «самурай» повернется и сосредоточит на мне этот пустой царственный взгляд. Но вместо этого истукан просто стоял там, молчаливый и почти презрительный, как будто мир не заслуживал его внимания. В уличном свете его доспехи напоминали лоскутное одеяло из черных матовых и серебристых полированных пластин. И это явно был металл… а не какая-нибудь раскрашенная картонка косплеера. Потрясающая работа. Я остановилась на пять секунд, вздрогнула как от холода, так и от пристального взгляда статуи… и пошла дальше.

Как вдруг почувствовала. Себя. Самой. Большой. Дурой. В мире.

Ну то есть я, художник, вкладываю уйму сил в совершенно неинтересную работу, чтобы платить неприлично высокую аренду и иметь возможность погружаться в одну из самых креативных и влиятельных культур на земле. Посреди тротуара стоит произведение искусства, инсталляция, над которой неизвестный художник, может, годами трудился, чтобы люди останавливались и смотрели. А я, избалованная жизнью в большом городе и вымотанная часами возни с пикселями, даже не обернулась на что-то настолько прекрасное.