Проклятье Адмиральского дома - Наташа Ридаль

– Полагаю, следует начать с того, откуда взялся штык, – старший инспектор Джонс расположился на низком диванчике в гостиной Адмиральского дома, сверля глазами своего главного подозреваемого – Артура Стаффорда.

Артур сидел в кресле напротив, вытянув длинные ноги и сложив руки домиком. Ему было немного за пятьдесят. Седина в щетине на подбородке выдавала его возраст, хотя практически не тронула волос на голове – они сохранили первозданный мышиный оттенок. Сколько раз Джонсу приходилось видеть это напускное спокойствие. И почему преступники так самонадеянны? Старший инспектор хэмпстедского дивизиона столичной полиции не сомневался, что быстрое раскрытие дела станет его триумфом перед уходом на пенсию, о чем он с легкой ностальгией будет рассказывать миссис Джонс, поливая георгины в своем маленьком саду.

– Штык, без сомнения, от пехотной винтовки отца, она осталась со времен Крымской войны и теперь хранится на чердаке.

– Тело вашего сына обнаружил лакей?

– Камердинер. Дональд не спустился к ужину, я послал за ним, и Окли нашел его на полу в студии со штыком в груди. Вы сами всё видели.

– Согласитесь, мистер Стаффорд, необычный выбор орудия убийства ставит под подозрение живущих в доме: посторонние едва ли могли знать о винтовке. Разумеется, не следует исключать прислугу, хотя я не вижу у нее явного мотива. Как я понял, Дональд был вашим приемным сыном и недавно получил наследство?

Артур потер мясистый нос, в его взгляде читалось растущее раздражение.

– Вы ведь уже побеседовали с моим младшим братом. Не сомневаюсь, Чарльз обрисовал ситуацию со свойственной ему педантичностью. Два года назад, в мае тысяча восемьсот девяносто первого, в нашу нотариальную контору обратился Гэри Лоусон, оказавшийся биологическим отцом Дональда. Он составил завещание в пользу мальчика, от которого отказался много лет назад, уезжая в Америку. По возвращении в Лондон Лоусон открыл художественную галерею на Слоун-сквер. Мы продали ее после его смерти, исполняя волю покойного. Деньги предназначались Дональду, но сын не мог распоряжаться ими до совершеннолетия.

– До которого не дожил всего пару недель? – прищурился Джонс.

Стаффорд сухо кивнул. «Так-так, – подумал старший инспектор, – а ведь и Лоусон умер именно в этом доме. В свете новых событий остановка сердца уже не кажется единственно возможной причиной смерти бедняги-коллекционера». Вслух он сказал:

– Вы являлись попечителем Дональда, так что теперь, по словам вашего брата, почти десять тысяч фунтов стерлингов перейдут к вам.

Контора «Стаффорд и сыновья», основанная отцом Артура и Чарльза, еще лет пять назад была у всех на слуху, и, пусть ее и потеснили конкуренты, некогда известный нотариус представлялся полицейскому крупной рыбой. Он приготовился увидеть в глазах Стаффорда страх, однако реакция на замечание Джонса оказалась совершенно противоположной.

– Уверяю вас, старший инспектор, – снисходительно улыбнулся Артур, – я не собирался класть их на свой банковский счет. Деньги пойдут на содержание дома и наших многочисленных родственников. И если вы намекаете, что у меня был мотив, он в равной степени имелся у каждого из членов семьи. Вам удалось установить точное время смерти?

– Ваш брат сообщил мне, что заходил в студию поговорить с Дональдом и ушел от него без десяти семь. Камердинер обнаружил тело в семь ноль пять, следовательно, убийство произошло в течение четверти часа, – произнес Джонс недовольным тоном. У него возникло нехорошее предчувствие, что рыба срывается с крючка, хотя, по его сведениям, Артур Стаффорд имел обыкновение подниматься к себе после пятичасового чая и отдыхать до ужина, а значит, не мог иметь алиби на время убийства.

– Я спал примерно до шести тридцати, без четверти семь пригласил дворецкого Гастингса. Мы обсудили предстоящее сокращение штата прислуги и ровно в семь вместе спустились в столовую, где на тот момент находились моя мать и мистер Уолш. Как видите, старший инспектор, в обозначенный вами отрезок времени я ни на минуту не оставался один.

Джонс поджал губы, досадуя, что дело оказалось более запутанным, чем представлялось на первый взгляд. Утром ему придется снова нанести визит в Адмиральский дом, чтобы допросить других членов семьи. Что ж, больше он не будет спешить с выводами.

Артур поднялся, очевидно, посчитав разговор оконченным, непроизвольно скользнул взглядом по японской ширме, стоявшей в углу за диваном, и напоследок сказал полицейскому:

– Я всё же думаю, что убийца влез через крышу и прихватил штык, заметив винтовку на чердаке. Стаффорды не могут быть причастны к преступлению, мы все любили Дональда. Я провожу вас, старший инспектор.

Собеседники не подозревали, что всё это время их подслушивали. Когда они направились к выходу, молодой человек приятной наружности и нескладный подросток, притаившиеся за ширмой, обменялись многозначительными взглядами.

За месяц до этого

Теплым июньским вечером наемный экипаж подъезжал к Хэмпстеду. Пригород, выросший из деревушки на севере Лондона, стал настоящим раем для творческой богемы: здесь в уютных особняках проживали художники, писатели и поэты, а великолепный парк Хэмпстед-Хит манил тенистой прохладой, обещая глоток свежего воздуха после лондонского смога.

В экипаже сидели двое молодых людей, которые только утром сложили в чемоданы мантии бакалавров гуманитарных наук. Осенью им предстояло вернуться в Кембридж и продолжить обучение, чтобы через два года получить магистерскую степень, а пока они наслаждались наступившими каникулами.

Джозеф Уолш, уроженец Йоркшира, с удовольствием принял приглашение своего друга Уильяма Стаффорда погостить в Адмиральском доме, принадлежавшем семье последнего. В отличие от однокурсника, чье обучение в университете оплачивал отец, Джозеф был стипендиатом и приложил немало усилий, чтобы стать одним из лучших студентов колледжа Святого Иоанна. В неполные двадцать четыре года он отличался блестящей эрудицией в самых разных областях – от английской литературы, которая являлась его основным предметом, до химии и биологии. Высокий, кареглазый, уделяющий пристальное внимание своей внешности, он был при этом скромен, учтив и немногословен. Студентки из колледжей Гёртон и Ньюнэм1 находили его очаровательным, однако их попытки флиртовать с Джозефом не приносили желаемых плодов: он будто не замечал их, пребывая в перманентном состоянии влюбленности в героинь романов. Последние месяцы его сердце безраздельно принадлежало Джейн Эйр.

Уильям также не обзавелся девушкой за время учебы в Кембридже. Нельзя сказать, что старший сын Артура Стаффорда не был привлекательным: голубые глаза, густые светлые волосы, острые скулы, плюс принадлежность к верхушке среднего класса возбуждали определенный интерес к его персоне. И всё же по какой-то причине сам Уильям не стремился к серьезным отношениям. Джозеф подозревал, что его друг хранит верность таинственной даме, которую оставил в Лондоне.