Пастухи цветов - Алиса Рудницкая

Пастухи цветов

Пастухи цветов

Знаете ли вы главную несправедливость растительного мира?

Если погибает растение, то вслед за ним умирают и его плоды. Однако гибель плода не способна погубить растение - ведь плод может оторваться и продолжать свою жизнь отдельно от своего родителя. Это одновременно и честно, и нечестно, и нормально. Вечный природный цикл. Из семян вырастает растение, порождает закутанные в мякоть, словно в пеленки, семена, и так до бесконечности. Такова жизнь.

Так успокаивал себя каждый Пастух. Кирин не был исключением. Он ходил по Азнерду, заповеднику травяных фей, смотрел на усыпанную их костями землю и много думал о смысле жизни и смысле смерти. Здесь, в месте, где рождались и умирали этео, эта тема интересовала его гораздо больше, чем где бы то ни было. А все потому, что здесь стиралась самая важная граница. Граница между растением и животным.

Ведь только здесь, в Азнерде, не имеющие души и разума растения производили на свет наделенные душой плоды.

Народ этео, по мнению Кирина, можно было лишь с натяжкой назвать феями. Вроде внешне похожи – исключительно женские, стройные и утонченные тела. Но в то же время никаких крыльей. Впрочем, зачем они им? К тому же феи живые и теплые, а этео – во всех смыслах холодные существа. Кирин смотрел на них и думал - поскорее бы эксперименты Пастухов принесли свои плоды. Поскорее бы освободить их, бедняжек, от их незавидной судьбы, о незавидности которой они даже не подозревают.

- Эй, Кирин, хватит считать ворон! - крикнул Пастуху его напарник.

Охотника звали Оди. Он был готредцем, даже не эльфом. И пусть Оди было на добрые полсотни лет меньше, чем Кирину, он вызывал уважение. Он не давал эльфу слишком глубоко уходить в свои мысли. И за это Кирин очень его ценил.

- Да-да, - потянувшись, отозвался он. - Не волнуйся, я настороже.

- Настороже он, - недовольно проворчал Оди. - Не смеши меня, приятель. Тебя бы даже старый, шаркающий тапками дед смог застать врасплох, не то что браконьеры.

- Вряд ли мы их встретим, - покачал головой Кирин. - Скорее всего они все забрали и ушли. Ублюдки. Я понимаю охоту на животных... но это просто возмутительно. Этео же разумны, как они вообще могут убивать их.

- Будто люди и эльфы не убивают друг друга ради денег, - фыркнул Оди. - Тебя бы на Готред на пару годиков - ты бы быстро перестал всему удивляться. Больно нежный.

Кирин молча, нехотя согласился. Да, в своей жизни он видел мало плохого, хотя и много путешествовал. Впрочем, на Готреде он никогда не бывал. С его специализацией это не требовалось. Он ведь не военный, а селекционер.

За разговором они и не заметили, как они пришли в старую, полузаброшенную часть заповедника. Зеленые, живые шатры, полные обитателей, попадались здесь лишь изредка – большая часть давно уже высохла и почернела от старости.  И кости. Белые, будто сделанные из мела кости устилали всю землю. Впрочем, целые попадались редко, по большей части они рассыпались, превратившись в песок. Именно сюда, из-за удаленности от базы ученых, чаще всего наведывались треклятые браконьеры.

Нужный шатер – зеленый, все еще живой, высотой с приличный коттедж – украшала страшная, прорезанная ножом дыра. Пастуха и Охотника привели сюда сработавшие защитные чары. Браконьеры охотились на этео, и на это были причины. Ободрав один шатер и продав останки несчастных существ на черном рынке можно было жить припеваючи пару лет. Это и толкало жадных людей на плохое и опасное дело. Сотрудники заповедника успевали застать их на месте преступления слишком редко, чтобы наказать. Людей не хватало, да и телепортация работала скверно из-за нестабильности магии. Потому ученые и охранники могли лишь ругаться сквозь зубы и надеяться, что рано или поздно им выделят ресурсы на крепкий защитный купол.

- Посмотрим, что тут у нас, - пробормотал Оди, светя в дыру магическим фонарем. - Ничего себе! Кирин, иди сюда, глянь на это! Впервые такое вижу.

- Что там у тебя? - удивился эльф, заглядывая вслед за ним.

Посмотреть действительно было на что. На земле, в центре шатра, лежала целая гора из тел. Часть из них принадлежала несчастным этео. Зеленокожие травяные феи, такие изящные и угловатые одновременно, уже начинали темнеть. Рядом с ними валялись их стебли, скрученные в кольца. Глянув наверх, Кирин увидел огромный, мерно пульсирующий синий цветок. Он располагался прямо под самым куполом шатра, и из самой его сердцевины на гору трупов капал из обрезанных стеблей питательный сок. Народ этео в буквальном смысле рос из таких цветков. Они жили на стебле, как на пуповине, питаясь от материнского растения, и никогда не покидали своего весьма ограниченного жилища. Из-за почти полной изоляции каждый шатер обрастал своими традициями и законами. Но теперь вся семья этео, жившая в этом шатре, была мертва. Почти вся.

У дальней стены, отразив свет фонаря, мелькнули два глаза. Взгляд испуганный, полный боли и отчаяния. Последняя из семейства сидела, перебирая руками длинный, оторванный от материнского цветка стебель-пуповину. Но и это было еще не все.

Рядом с ней валялась винтовка. Увидев огнестрельное оружие Кирин поморщился и проклял Землю за слишком хорошее техническое развитие. Рядом с винтовкой лежали два эльфийских трупа, старательно окрашивающие красным белый песок. Браконьеры, наконец-то, получили по заслугам.

- Смелая девочка пыталась защитить свою семью, - с сожалением покачал головой Кирин.

- Впервые вижу такое, - повторил Оди. - Почему она жива?

- Есть одно предположение, - пожал плечами Кирин, отодвигая напарника в сторонку и заходя в Шатер. - Сейчас узнаем.

Стоило ему войти, как девушка тут же бросила свой стебель и взялась за винтовку, которую даже толком держать в руках не умела. Она встала, ее пошатывало от нехватки сил. Понимая, что она вполне может выстрелить, Кирин набросил на себя магический щит и тут же миролюбиво поднял руки. Надо было с ней поговорить. В этом он был спец, не зря обучался в академии Альянса. Потянувшись к юной этео - а на вид ей было не больше семнадцати - он проник в ее разум и тут же услышал судорожное биение ее мыслей.

«Убить, убить, убить тех кто сделал больно. Отомстить. Прогнать. Защитить мамочку».

«Я не причиню тебе зла, - нежно